Читаем ПИРАМИДЫ АСТРАЛА полностью

- Вот болван! - расстроено возмутилась старуха. - Ты бы еще Самого помянул! Ну, раз тебе проказы добренькой бабушки не понравились, то, хе-хе. Сам напросился! Сейчас тебе бесенята устроят!

Бабка, со своим противным голосом, исчезла и меня, в полной темноте, вдруг подхватили и потащили куда-то какие-то то ли мохнатые, то ли хвостатые тени, хрюкая и визжа, явно от удовольствия. При этом, я почувствовал, что тело мое стало с бешеной скоростью вращаться так, что я уже не мог удержать разлетающихся рук и ног. У меня создалось ощущение, что мои конечности сейчас оторвутся. Даже кожа на щеках хотела куда-то сбежать. Я взвыл от этих диких ощущений. Можно было бы попробовать сбежать к Морозам, но в том-то и загвоздка, что, начиная с трюков со змеями, мне не давали ни мгновения сосредоточиться. И упасть в обморок, оказывается здесь или невозможно, или надо уметь. А со мной вытворяли уже неизвестно что: и вертели и кололи и пилили и кожу живьем сдирали.

Я орал благим матом и ругался на чем свет стоит. Пока, в конце концов, не отмочил трюк, который и спас меня от этой веселой компании. В очередной раз, когда эти шустрые ребята решили поковыряться в моей голове или вообще ее оторвать, я заорав как сирена, так сильно сумел себя испугать, что зажмурив и открыв снова глаза, увидел себя в своей постели продолжающим выводить эти индейские или тарзанские рулады. Поняв, где я нахожусь, я притих, переживая, не очередная ли это шутка моих "веселых визави" - но бесов нигде больше не обнаруживалось.

Потихоньку, лежа на кровати, я начал ощупывать свои телеса. "Так, одежда на мне, голова и лицо на месте. Уф! Кажется, пронесло!" - я вздохнул с облегчением, присел на кровати и посмотрел на часы. "Полпятого, это ж я шесть с половиной часов там болтался и из них наверно часа четыре выплясывал краковяк с чертями!" - внутри повисла тоскливая пустота: "Как же теперь туда соваться? Да еще и ребят тащить! Ой, дак меня наверно Славка разыскивает!". Я, засуетившись, побежал к телефону… Славка был уже у себя дома, но ко мне идти не решался, так как я не отвечал на звонки. Поскольку я считал, что ему явно противопоказано находиться у себя дома в одиночестве, я скомандовал ему явиться ко мне для обсуждения дальнейших действий, а сам побежал по комнатам наводить хоть какой-то маломальский порядок.


***


Через час, Славка вместе с Федькой вваливались ко мне в квартиру. Славка явно поделился приглашением с Федькой, а тот, естественно, не усидел на работе и рванул сюда, предложив Славке услуги таксиста. Ребята явно ожидали новых рассказов и, что называется, рвались в бой.

- Что-то у тебя вид кисловатый? - наконец заподозрил неладное Федька, выгружая на стол прикупленные по пути харчи. - Неужто опять не получилось в астрал выйти?

- Да как бы вам сказать? Получилось, и даже слишком. Вот теперь и думаю, что с этим дальше делать? - задумчиво промямлил я, скукожившись на табуретке.

- Ты вот что. Не спеши. Сначала по рюмочке чая примем, а потом ты обстоятельно, в подробностях все нам расскажешь - как обычно, а уж потом, мы устроим научный совет.

- Научный совет?! - взвыл я. - Нет уж, не получиться научного совета. Мне, если только вот он, - кивнул я на Славку. - Помочь может, как психотерапевт!

- Какой я тебе психотерапевт! - возмутился Славка. - Но мне ты сейчас все с самого начала расскажешь.

Я послушно начал свой повествовательный марафон. Благо, "рюмка чая" помогала расслабиться, и я смог, уже без дрожи в голосе, вспоминать мои последние похождения.

- Вот видишь, а ты боялся, - Федька неуверенно попытался подвести итоги. - Ну и что, что сказочная бредятина. На то можно консилиум, а не научный совет устроить. Один врач у нас уже есть.

- А если серьезно, Женька ведь вполне нормален, чтобы такую ахинею нести! - вынес свой диагноз по поводу моего сумасшествия Славка. - И все-таки, нам надо подумать, как дальше быть?

- Мне кажется, нам страшно повезло, что мы не попались этим духам, пока болтались по подпространству. Помните, как пугались астралийцы, когда мы заявляли, что хотим попасть в астрал. Наверняка, они чего-то в этом роде и боялись.

- Да, надо принять за факт, что астрал полон всякой нечисти, которую только стоит пригласить, так потом не отделаешься, - начал анализ ситуации Федька. - Но надо подумать, как с ней бороться, и где ее нету.

- Во-первых, скорее всего, пока их не вспоминаешь, они не приходят, - ухватился за эту идею я. - Потом, мы можем от них удрать, вернувшись обратно в тело. Как я, после совсем уж сильного испуга. Еще, наверное, можно было бы сбежать к Морозам, если бы у меня было время сосредоточиться на занавеске их пирамиды.

- Да, скорее всего, у Дедов Морозов эти черти тебя не достали бы.

- Почти наверняка, - я вспомнил, как не мог переодеться в теплую одежду. - Там у них даже воображение не работает!

- Как это? - спросил Славка, и я объяснил свои неудачные попытки переодеться.

- То есть у Морозов моя фантазия не могла ничего сотворить. Каким туда зашел, таким и остался.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное