Читаем ПИРАМИДЫ АСТРАЛА полностью

- Каким ты был, таким ты и остался! - пропел Федька. - А что, вполне может быть, тогда и бесовщине там не развернуться - уже легче!

- А как ты думаешь, они в твой этот астральный якорь могут забраться? - спросил Славка.

- Пожалуй, что, запросто, стоит только "пригласить", - нахмурился я.

- А ты не приглашай! - рявкнул Федька, потом подумал и продолжил. - Так, насчет этого обсудили. Напрашивается вывод, что помимо пирамид, нигде нельзя думать о плохом. А если такие гости заявятся, то надо сразу драпать в тело, не дожидаясь пока они заколбасят тебя. Что следующее?

- Так, хоть как-нибудь можно вызвать Ташу? - с надеждой смотрел на меня Славка.

- Мне кажется, она была закрыта от меня. Вряд ли она не хотела выходить на связь. А вот что-то еще придумать пока не приходит на ум.

- Ну и дурак! - возмутился Федька. - А других покойничков ты вызывать пробовал?! Они-то могли бы помочь! Почему дуракам везет! Ведь никто из нас туда не попал, а этот Трус и Балбес в одном лице, там разгуливает и дружбу со всякими сомнительными элементами водит.

- Вам бы с ними "подружить"! Вот бы порадовались! - обиженно возмутился я. - Хотя верно, про умерших-то я совсем забыл. Правда, из близких, у меня там мало кого. Не очень давно, только бабушка там оказалась.

- Кроме того, что Балбес, так еще и Счастливчик! - прокомментировал Федька. - И потом, ты своих Морозов о помощи попросил бы.

- Ну не все же делать сразу! Знаешь, задним умом все крепки! Вот завтра и займусь этим! - а сам испугался своего заявления, представив теплую встречу с Бабой Ягой.

- Договорились, завтра будешь вытаскивать нас в астрал! - заявил Федька.

- А как же работа?

- А не волк - никуда не денется! Я отгул за прогул взял!

- А ты как, Слав, готов?

- Да. Между прочим, завтра Таше девятый день, - сникнув, напомнил Славка.

- Слушайте! А это мысль! А что если она завтра сможет ответить на зов? Ведь, по-моему, даже не только в христианстве этот день отмечают!

- Может быть, может быть,- пробурчал Федька. - Ты лучше скажи, есть какие идеи нас туда вытащить?

- Будем делать, как обычно. Я картинку вам транслирую, а потом прыгаю туда, пытаясь вас за собой утащить.

- В общем-то, да. Ничего другого пока придумать не удается. Давай, отдыхай, поздно уже. Я поеду. Ты как Слав?

- Пусть у меня остается, - решил я за Славку. - Нечего ему дома делать. Так что завтра ждем только тебя.

- К десяти буду. Пока!


ГЛАВА 11. ОТКРОВЕНИЕ ДУШИ


На следующий день мы с Федькой разыгрывали комедию перед Славкой, пользуясь всего одним генератором для нашего тройного выхода в подпространство. По-старинке, Федька отправил сначала меня, потом Славку и, в последнюю очередь сам себя,. Когда мы все собрались рядышком с нашими мирно покоящимися телами, у Славки возникла бредовая идея:

- А давайте, возьмемся за руки и все вместе сильно-сильно позовем Ташу! Ну, как в детском саду дети Снегурочку зовут. У меня такое чувство, что сегодня это может получиться!

Отказывать влюбленному чудаку не было резона и мы, взявшись за руки и закрыв глаза, стали звать Ташу - кто как мог. Через некоторое время немного в стороне послышался звонкий смех.

- Вы так любого с того света поднимете! Спасибо! Я вас сегодня ждала, и не ошиблась! - в углу спальни стояла Таша и весело улыбалась.

Пока мы с Федькой ошарашено оборачивались, не веря своим глазам, Славка уже пытался выжать из своей любимой все соки, как сумасшедшая соковыжималка.

- Милый, не задуши меня еще раз насмерть! - счастливо смеялась Таша, сама с радостью подставляя лицо для Славкиных поцелуев. Славка же ничего не мог говорить, а только хрюкал от счастья, вымазывая Ташу слезами и соплями. Впрочем, ей это, по-видимому, не мешало. Даже наоборот, она уже сама принимала в активное участие в засорении подпространства своими слезами. Мы с Федькой переглядывались, мол "не лишние ли мы тут будем?" Но Таша, видимо, заметила краем глаза наши попытки смыться и, оторвавшись от своего ненаглядного, крикнула:

- Мальчики! Стойте! У меня совсем мало времени! Меня всего на час отпустили сюда - повидать родственников. Давайте, обсудим все самое важное, а потом мы со Славой отправимся попутешествовать! Все-таки он у меня основной родственник! - озорно-зовущим, пьяным от счастья взглядом она заглядывала Славке в глаза, продолжая обнимать его за шею. Потом, явно делая усилие над собой, оторвалась от него и, подойдя к нам, поочередно обняла каждого. Я тоже на миг нырнул в аромат ее пушистых волос. Видимо, на моей расплывшейся в улыбке роже, все было так ясно написано, что Федька не удержался от комментариев:

- Ай-ай-ай! Нельзя так отдаваться чувствам! Особенно, по отношению к чужим дамам!

- А что бы ты понимал! Может тебе и чужая, а мне родная! - блаженно улыбался я и уже Таше сказал. - Ты не представляешь, как я рад, что с тобой все хорошо!

- Родненькие вы мои! - поддержала шутку Таша. - Я тоже ужасно рада найти вас в полном здравии! И это далеко не пустые слова! Вы просто не представляете, куда вы сунулись, и что вас могло здесь ожидать!

- Уже немного представляем! - виновато признался я.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное