Пирамиды роста

Мать напилась вкусного «Бейлиса», заплакала и запричитала, что 1996 год не только високосный, но ещё и начинается в понедельник. Так и плакала, пока София Ротару не запела на экране: «Каким ты был, таким ты и остался…»

Мать рванула звук телевизора на полную громкость и начала подпевать. Валя с Юлией Измайловной тоже подхватили, а Вика со Свеном уставились на них с глубоким недоумением.

Под утро Аня родила сына.

Новый год обещал стать особенным, ведь Валя теперь телезвезда, а у телезвёзд особенная жизнь. Перво-наперво надо решить квартирный вопрос. Вика уже взрослая барышня, и это пора обсудить с её матерью.

Даже если Валины отношения с Рудольф закончены, то при всей своей бессовестности она заплатит хоть по 500 долларов за передачу. К этому можно взять в долг у Горяева или Свена и подумать о жилье попросторней. А материну квартиру поскорей продать.

Это копейки, но неправильно быть собакой на сене и придерживать то, что другим позарез. Лев Андронович объяснял, что неиспользуемое отнимает энергию, портит карму, а механизм избавления от старых вещей такой же, как от старых проблем.

С этими мыслями набрала номер Сони:

– С Новым годом!

– Зараза ты, рыбонька, могла б приехать! Мы с Юккой сидели вчера, как две пожилые сиротки! Вылизала дом, нахреначила салатов, будто они нам нужны, – обиженно ответила Соня.

– У Свена мальчик родился. Хочет назвать его Валентином. Отговори.

– Свен – говнюк! Когда член совал, забыл, что она русская, а как бабло делить, вспомнил. Хорошо, что ты на него не запала.

– Как сама?

– Только разогрелась на китайце, на его тактике секса, и тут он совершенно вульгарно меня бросает, – пожаловалась Соня. – Даже не конкретно меня, а Финляндию. Заявил, что древние китайцы, уезжая, зашивали в подошвы туфель горсть земли, чтобы всегда ходить по своей земле. И свалил, патриот хренов. Короче, депрессия косит наши ряды.

– Правильный пацан.

– Издеваешься? У них только семь процентов городского населения живет с холодильниками, а остальные жрут рис с сушёными тараканами. Короче, опять у меня бессонница и остальное. Не спится, не спится, не спиться бы мне…. Вспоминаю до рассвета впитанные лица домов, парк культуры, Арбат, Калининский, ресторанчики, музыку, парочки, байкеров, попрошаек, фотографов с мартышками, девок на лошадях… и мильтона Тёмушку.

– Сонь, хочу денег одолжить и квартиру поменять на комнату больше. А? – спросила Валя, словно спрашивая разрешения.

– Рыбонька, ты опять дура? Завтра передача накроется медным тазом, снова будешь жить на рукоблудие. Значит, хоть четырёхкомнатную. С кабинетом. Хватит кормить толстожопую Ритку!

Как девочка из нищей глубинки, Валя не могла быстро адаптироваться к этому предложению:

– Четырёхкомнатную? Куда столько?

– За год четвёртую комнату отобьёшь. Если ухажёры денег не дадут, растрясу Юкку. Короче, ищи хату!

Соня, конечно, была права, но Вале надо было сперва привыкнуть к мысли о четырёх комнатах и только потом озвучивать её матери и Вике.

Через неделю позвонил Горяев и неуверенным голосом спросил:

– В девять Слава заедет?

– Хорошо, – холодно ответила Валя.

Оделась в стиле «у меня сегодня ничего особенного». Настолько молча ехали на дачу, на которой он снимался для выборов, что Слава даже тактично включил тихую музыку. Почти молча раздевались и ложились в постель. Горяев был загорелый, подтянутый, посвежевший, словно в него влили новой силы.

И Валя снова подумала, что ни с одним мужчиной ей не было так сладко и спокойно. Но если прежде казалось, что за ним как за каменной стеной, то после разборки с Адой по этой стене побежала паутина трещинок. И Валя поняла, что трещинки будут расти, пока стена не обрушится, полностью придавив отношения.

Потом он принёс бокалы, открыл шампанское:

– Ты пробовала дайвинг?

– Что это?

– Подводное плаванье, ласточка моя. Напяливаешь костюм, маску и опускаешься с яхты на дно.

– Зачем?

– Там леса кораллов, розовые и голубые медузы, мурены клацают зубами. Дельфины с малышами. У маленьких дельфинят вокруг клюва белая отделка. Или плывёт черепаха, большая, как собака, её можно за ногу схватить.

– Не опасно?

– Опускаешься с инструктором, хотя в первый раз страшновато. Поехали, попробуешь. Побоишься, просто на яхте позагораешь, парусом полюбуешься.

– Пробую только то, на что сама зарабатываю.

– Ты, между прочим, телезвезда…

– И теперь мне никак без яхты? – фыркнула она.

– Научу натягивать вместе с капитаном парус! А там, как на выборах, важней всего угол установки паруса к ветру!

– Хорошо ж вы на выборах свой парус натянули, – желчно напомнила Валя. – Кабы не ты, я б тоже за вас не голосовала. Одни заевшиеся рожи.

– Может, и заевшиеся, ласточка моя, но если Гарант до думских выборов не хотел идти на президентские, мол, устал, болен, то теперь чётко видит, что никто, кроме него, не одолеет Зюганова, – с непонятной интонацией ответил Горяев и добавил: – Кораллы с моря привёз, не забудь взять.

– Меня паруса и кораллы не возбуждают, – начала Валя. – Ада платит или если перед ней танцевать, или сына воровать. Ни у тебя, ни у неё нет совести, потому и договариваетесь на одном языке.