Писец. История одного туриста

– Плевать я хотела на вашу Мадам! И на тебя, и на профессора!

– Тише! Видимо, мадемуазель Ли права.

– Как раскрашенная сучка может быть права? В чём?

– Она сказала, что у тебя месячные. Это многое может объяснить.

Патриция успокоилась и села на кровать.

– У меня нет месячных. Потому… потому что у меня будет ребёнок.

Я тоже присел рядом со своей боевой подругой.

– От кого? – спросил я после недолгой, но всё же паузы.

– От тебя…

– Это точно?

– Точнее не бывает.

В тот момент я не знал радоваться мне или огорчаться – дети не входили в планы Якоба Гроота, но я любил Патрицию. На всякий случай, чтобы подбодрить девушку, я изобразил радость.

– Это прекрасная новость! Патриция, где шампанское?

– Мы его выпили.

– Не беда! Мы закажем ещё!

– Сейчас семь утра.

– А разве для счастья нужно какое-то определённое время? Я готов быть счастливым даже в семь утра! – сказал я и заказал три бутылки шампанского.

Патриции я позволил выпить не более пары-тройки бокалов, потому что девицам в её положении лекари, как правило, запрещают злоупотреблять всем подряд. И если же мне суждено было получить потомка, то пускай он родится здоровым, полагал я. Но сам не воздерживался, потому что «Мадам Клико» – лучшее шампанское вино во Вселенной.

Я поцеловал Патрицию.

– Ты самая красивая из всех, кого я встречал.

– Не льсти, засранец!

– Это правда! Нет! Это правда, помноженная надвое, то есть – истина!

– А сучку я всё равно прикончу!

Я знал, что у Патриции слова, зачастую, не расходились с делами, поэтому начал переживать – ведь этот необдуманный поступок мог привести нас к краху.

– Патриция, не нужно этого делать. Мадам выйдет из себя и мы можем пострадать. Подумай о ребёнке, наконец.

Патриция обещала подумать, но волноваться я всё же не перестал.

Весь день мы провели вместе. Мы гуляли, ужинали фазанами и строили планы для ребёнка. Я позабыл и о Мадам, и о мадемуазели, и даже о Каннингеме.

Но на следующий день он напомнил о себе звонком – профессор пригласил нас к себе, и мы не стали отказываться от очередного визита к выдающемуся учёному.

– А… друзья мои! Рад вас видеть! Проходите, садитесь!

Мы сели в мягкие профессорские кресла, а Каннингем закурил ароматную сигару.

– Патриция, ничего, если я покурю? Голова не закружится?

Такой вопрос удивил нас, но я-то догадался, в чём было дело.

– Курите, профессор. Зачем же из-за нас лишать себя удовольствия? – сказала Патриция.

– Да. Я без сигар не могу. Коньяка сегодня предлагать не буду – мне нужно быть в отличной форме – я ещё не закончил работу над докладом, а скоро конференция. Да и вам лучше воздержаться, не так ли?

Мы промолчали, а я взгрустнул.

– Я на несколько дней оставлю вас. Поместьем будет управлять Батлер. Я доверяю ему, так что… Ах, да! Чуть не забыл! У нас новый клиент! Я подумал, что война войной, а отказываться от пары миллионов не с руки. Тем более, что они сами плывут к нам, причём на всех парусах. Как вы считаете?

– Мистер Каннингем, вы как всегда правы! – сказал я.

– Не преувеличивайте. Так что, как вернусь – приступим. Вам придётся снова прокатиться в Италию. Сейчас это у нас модное направление, как видите. Но на этот раз – эпоха Ренессанса. Клиент мечтает познакомиться с Леонардо. Ну или с Микеланджело, на худой конец. Так дадим же ему такую возможность!

– Дадим. Отчего не дать?

Мы попрощались с профессором, а он поправил свой чёрный, как смоль, парик.

С лестницы мы услышали привычную фразу Каннингема.

– Батлер, неси коньяк, дружок! – крикнул он.

11

На следующее утро я проснулся один, и это меня удивило.

Я позвонил Патриции, но она не ответила. Профессору я звонить почему-то не стал.

Я заподозрил неладное и позвонил мадемуазель Ли, но она тоже отмалчивалась.

Тогда я позавтракал и засобирался на поиски своей боевой подруги. Я даже попросил богов, чтобы они ниспослали Патриции благоразумия и чем-нибудь отвлекли от необдуманных поступков.

Что-то подсказало мне, что начинать поиски следует с особняка Ниу.

Я приехал к дому китаянки на таксомоторе и позвонил в дверь. Но никто мне не открыл, и даже не ответил на мой звонок. Тогда я крикнул, но опять-таки остался без ответа.

Я подумал, что все спят, и поколотил в дверь своими руками, а потом и ногами.

Я предположил, что особняк либо пустой, либо все внутри него умерли. Второй вариант пугал меня не на шутку, потому что Патриция, хоть и выглядела хрупкой и женственной, но могла с лёгкостью устроить смертельную тишину.

Я обошёл особняк и заметил с обратной его стороны, на первом этаже, приоткрытое окно.

– Эй, есть кто в доме? – крикнул я в окно.

Так как никто не отозвался, я полез внутрь, но без приглашения.

Это было окно кухни – на стене я разглядел сковородки и засушенные травы.

Я спрыгнул на пол, но пол почему-то оказался мягким.

Я посмотрел под ноги и увидел тело человека в белом халате и в белом же колпаке. Я подумал, что, возможно, это повар мадемуазели Ли. Но почему он лежал? Не хотелось верить в то, что это Патриция помогла повару с незапланированным отдыхом на кухонном полу.