Письма

Пока мы еще странники в этой жизни[639], такая пища притягивает к себе благоухание истинных и реальных добродетелей; они приготовлены на огне божественной любви, а вкушают их за трапезой Креста. То есть добродетель приобретается трудами и страданиями, в борьбе с себялюбивой чувственностью; силой и принуждением завоевывается царство души, которую называют небом, ибо по благодати она таит в себе Бога. Вот пища, делающая душу ангельской, потому она и называется ангельской пищей, а еще потому, что, отделяясь от тела, душа вкушает Бога в Его сущности. Эта пища настолько насыщает душу, что душа начинает желать и жаждать лишь того, что помогает ей наиболее совершенным образом сохранить и увеличить ее, а все противоположное ненавидит. Будучи благоразумной, она взирает на все в свете святейшей веры, озаряющей взор разума, и видит, что ей вредно, а что полезно. И в соответствии с тем, что видит, она любит и презирает, я говорю, презирает собственную чувственность, связывает ее и бросает под ноги любви, равно как и все пороки, происходящие от чувственности. Она избегает всех поводов, могущих склонить ее к пороку или помешать ее совершенствованию. Поэтому она отказывается от собственной воли, причине всех зол, и надевает на волю ярем святого послушания не только своему ордену и священнику, но и любой самой малой твари ради Господа. Она избегает славы и человекоугодия, а хвалится лишь позором и страданиями распятого Христа: проклятия, мучения, оскорбления и поношения для нее — молоко, она наслаждается ими, становясь сообразной своему жениху, распятому Христу. Она отказывается от беседы с людьми, ибо видит, что часто они становятся между нами и Создателем, и затворяется в своей келье, реальной и умственной. К этому я призываю тебя и других; приказываю тебе, любимейшая дочь моя, всегда пребывать в доме самопознания, где ты обретешь ангельскую пищу пламенной любви Господа к нам; в реальной же келье бодрствуй со смиренной, исполненной веры, непрестанной молитвой, освободив свое сердце и чувство от самой себя и от любого человека и облекшись в распятого Христа. Иначе ты будешь вкушать эту пищу на земле, а я тебе уже сказала, что на земле ее есть не надо. Подумай, что твой жених, сладостный Иисус Христос, не хочет, чтобы что-либо вас разделяло: Он весьма ревнив. И если вдруг Он увидит, что ты любишь нечто вне Его, то удалится от тебя, и ты заслужишь тогда скотскую пищу. А разве ты сама не будешь скотом и скотскою пищей, если оставишь Творца ради твари и бесконечное благо ради вещей, имеющих конец и преходящих, проносящихся, как ветер, свет — ради тьмы, жизнь — ради смерти? То, что облекает тебя в солнце праведности, брошь послушания и жемчуг живой веры, твердой надежды и совершенной любви, променяешь ли на то, что тебя всего этого лишает? Разве не проявишь глупость, если удалишься от Того, Кто дает тебе совершенную чистоту (чем более ты к Нему приближаешься, тем прекраснее становится цветок твоей девственности), ради тех, кто испускает зловоние нечистоты, кто оскверняет ум и тело? Да не попустит этого Господь по Своей бесконечной милости!

А чтобы этого никогда не случилось, как великой беды остерегайся вступать в разговоры с кем бы то ни было, будь то монах или мирянин. Если бы я об этом узнала или услышала, то, находись я даже дальше, чем теперь, назначила бы тебе такое наказание, что ты всю жизнь помнила бы его; и это было бы нужно. Остерегайся наносить или принимать визиты, разве только по какой-нибудь надобности; помогай всем вокруг. Будь основательной и зрелой. С любовью и усердием служи сестрам, особенно тем, кто терпит нужду. Когда приходят гости и просят тебя подойти к решетке, оставайся в тихом своем уголке и не ходи; а то, что они хотят сказать тебе, пусть скажут настоятельнице; разве только настоятельница велит тебе пойти из послушания. Тогда опусти голову и дичись, как еж. Вспоминай, как велела себя вести своим дочерям славная дева святая Агнесса[640]. Пойди на исповедь, поведай о твоей нужде и, приняв епитимью, беги. Остерегайся, как бы к тебе не пришел кто-нибудь из тех, с кем ты вместе росла. Не удивляйся, что я так говорю; ты уже много раз могла слышать это от меня, и это правда: беседы с богомольцами и богомолками, полные дурных слов, портят души, нравы и дисциплину монахов. Смотри не привязывайся сердцем ни к чему иному, кроме распятого Христа; ибо, когда потом захочешь освободить свое сердце, то не сможешь, и тебе будет очень тяжело. Говорю же: душа, вкусившая ангельской пищи, благодаря свету видит, что все это препятствует обретению пищи, и с великим тщанием избегает этого. Она любит и ищет то, что пищу ту умножает и сохраняет. Она поняла, что лучше всего эта пища вкушается посредством молитвы, совершаемой в самопознании, и постоянно упражняется во всем, что может приблизить ее к Богу.