Письма, 1926-1969

По почерку Ты можешь понять, как я устал. Прости! В следующий раз я напишу о восхитительных фотокарточках из Греции, которые получил от Генриха. Пока лишь моя искренняя благодарность. Поздравляю Тебя со званием почетного доктора. Эта новость и Твои лекции в Йельской школе права доказывают, что американцы верно понимают Твой образ мышления, основанный на принципах юриспруденции. Твои прекрасные рассуждения о гражданстве в «Истоках тоталитаризма»! Ты этого достойна.

1. См.: п. 332.

2. Интервью под заголовком «Лишь свобода – все зависит только от нее».

3. Ханс Херцфельд (1892–1982) – историк, с 1950 по 1960 г. профессор Свободного университета Берлина. Под «реакционной институцией», вероятно, имеется в виду радиостанция «Свободная Европа».

4. См. п. 319, в котором то же самое говорится об интервью после выхода «Атомной бомбы».

5. Петер Цшокке (1898–1986) – в то время заведующий управлением по вопросам образования кантона Базель-Штадт.

6. Рудольф В. Мейер (1907–?) – ординарный профессор философии в университете Цюриха.

7. Mayer R. W. Leibniz und die Europäische Ordnungskrise. Hamburg, 1948.

353. Ханна Арендт Карлу ЯсперсуЧикаго, 14 мая 1964

Дорогой Почтеннейший!

Твое письмо пришло в последний момент перед моим отъездом из Нью-Йорка – в Мэйн и Джорджию: лекции, дополнительные обязательства по всем выступлениям, от которых пришлось отказаться из-за аварии. После поездки я сразу вернулась сюда и веду семинар о Канте, который приносит мне огромную радость. «Основы метафизики нравственности» лишь с Твоим «Кантом» из «Великих философов» под рукой. Я как раз вернулась домой с семинара. Осенью хочу прочитать лекцию о «Способности суждения». Получаю невероятное удовольствие от чтения Канта.

От Хенка ничего не слышно. С ним, очевидно, ничего не поделать. Я никогда не могла поверить, что именно ложь может стать причиной гниения человеческой природы, но постепенно начинаю понимать, какую роль играет самообман. Я получила от Хелены Вольф перевод статьи о Вебере и только что отправила текст обратно на проверку. Мне кажется, все в порядке, но я не проверяла текст целиком. Пишу об этом только потому, что перевод выполнен не Мангеймом. Хелена тоже очень мне нравится. Ей трудно жить дальше, она очень любила мужа и не питала никаких иллюзий. Я всегда очень ценила ее за это.

Предисловие к «Эйхману»: Ты совершенно прав во всем, но я смогу внести предложенные Тобой изменения, только получив гранки, и сегодня напишу об этом Пиперу. Странно, что я так легко забыла о «юридических обязательствах». Я очень, очень Тебе благодарна за такое подробное чтение и такие точные советы. Я писала в нетерпении. И тоже заметила, что предисловие словно растворяется, но со мной подобное случается часто.

Теперь о выдающихся рекламных планах Пипера: я почти согласилась – еще не получив Твоего письма – принять участие в пресс-конференции и ответить на подготовленные заранее вопросы, то есть только в том случае, если вопросы мне подойдут и если в них не будет злого умысла. Пока непонятно, обнаружится ли в них нечто подобное. Интервью Spiegel: я полностью с Тобой согласна, туда можно идти, только чтобы подтвердить уже сформированное ими мнение – все остальное будет вычеркнуто, либо разговор будет прерван. Пипер это предвидел. Радиоинтервью могло бы состояться, но не с Бонди […] Но об этом лично.

Россман: чем же все закончится? Будет ли он счастлив, если пойдет против воли университета? Или они просто смирятся со свершившимся фактом, как это обычно бывает?

У нас с лекцией выступал невероятно приятный и талантливый человек, Альберт Уолстеттер¹, который в течение многих лет работал на правительство по военным вопросам. Он был впечатлен «Атомной бомбой». По его словам, Ты – единственный, кто понимает ученых и все те глупости, которые они твердят по обе стороны океана. Я была очень горда собой, потому что он обнаружил Твою работу благодаря моей книге о революции. По образованию он математик, но впоследствии занялся математической логикой. Очень милый. Мы сразу подружились, и с его женой, знаменитым историком. Очень надеюсь, он приедет в университет Чикаго.

Аннхен написала, что умер Койре. Не знаю, были ли вы знакомы. Наш старый друг. Печально. Я видела его год назад в Париже после перенесенного приступа, который сильно пошатнул его силы. Сейчас Аннхен написала, что у него был рак костей. Так что – слава богу.