Письма, 1926-1969

Твоя книга¹ пришла как раз накануне студенческой забастовки. Я сразу начала ее читать и была так взволнована и захвачена ею, что не могла оторваться до глубокой ночи. Хотела написать на следующий день, но так и не собралась из-за студентов. Генрих говорит, это самая смелая книга из всех, что немцы писали о Германии. В любом случае она удивительна – одновременно дерзкая и справедливая. Ее будут читать всегда, несмотря на то что она тесно связана с событиями настоящего. Именно поэтому она кажется столь живой. В ней есть удивительная категоричность. Все в ней равнозначно важно и равнозначно весомо (за исключением, вероятно, приложения о выборах), но особое политическое значение сегодня имеет глава о чрезвычайном законодательстве. Могу представить, что в Германии она не найдет должного отклика. Ты пишешь, им не подходит Твой «образ мыслей». К сожалению, это очень верно. Точнее им совершенно не подходит то, что Ты мыслишь конкретно. (Я провела очень приятный вечер с известным Клаусом Вагенбахом, участником Группы-47, написавшим выдающуюся биографию Кафки², сейчас он занимается издательским делом. Все его политические суждения полны стереотипов, он еще совсем молод и уже совершенно неспособен учиться новому. Во всем видит лишь подтверждение своих предубеждений, не способен воспринимать конкретное и фактическое.) И в этом смысле это «антинемецкая» книга. Единодушное неприятие Аугштейна, распространенное среди интеллектуалов, тоже крайне показательно для этого слепого мятежа против Бонна. Ему не доверяют, потому что он не занимается идеологической пропагандой. Именно это и свидетельствует в его пользу. Гаус: я уже знала, что он поддерживает большую коалицию. И, конечно, в этом суть. Все, что Ты говоришь, вселяет надежду и очень, очень точно. В значительной степени отрицание Твоей книги происходит из полнейшего непонимания и политической беспомощности. Отсюда возникает и неприятная агрессия, которой подвержены все, кто вступает в ряды оппозиции. И фантастическое отсутствие здравого смысла. Я была бы благодарна, если бы Ты мог сказать, где были опубликованы главные рецензии. Я могла бы заказать их через Пипера. Дело первейшей важности.

О Ницше мы поговорим осенью. Твоя книга невероятно помогает. Когда я с опозданием посоветовала студентам семинара прочитать Твою лекцию³ о Ницше и Кьеркегоре – сперва я о ней попросту забыла, – выяснилось, что все с ней уже знакомы; меня это очень обрадовало. Как я позже узнала от коллег, преподающих здесь в колледже, студенты получают, как здесь говорят, «приличную дозу Ясперса». Уже на выпускном курсе, и, что Тебя порадует, от человека, который преподает здесь историю и философию науки.