Письма. Документы. Воспоминания

– Среди художников на выставке мне отвели какое-то обособленное место; приеду, ищу, ищу, ищу свои работы, а они опять там наверху. А так хотелось бы посмотреть их поближе. Да, нужно всегда самому ездить на устройства выставки, но для этого нужно иметь здоровье и средства, именно то, чего у меня как раз и нет.

Честь и заслуга Левитана в том, что он за свою короткую жизнь, особенно за последние 8–10 лет, годы особенно тяжелого состояния его здоровья, создал незабываемые по красоте, мастерству, настроению наиболее поэтические свои творения. К ним относятся: «Март», «В бору», «На реке Сиеже», «У омута», Над вечным покоем» и многие другие замечательные пейзажи, занимающие почетное место в нашей отечественной живописи.

Свои последние произведения Левитан создавал в те годы, когда он подолгу жил в Островне, Горках, Гарусове (бывш. Тверской губернии, ныне Калининской области, ст. Удомля), в поэтически-живописных местах, расположенных по берегам озер. Красота этих мест с необыкновенной правдивостью отразилась на полотнах Левитана, которая, как последний аккорд его жизни, его творчества, до сих пор звучит с той же силой, оставляя навсегда неизгладимое впечатление. Особенно хотелось бы остановиться на этом периоде жизни Левитана, полном его личных, необыкновенных переживаний. Для того чтобы полнее и красочнее обрисовать Левитана в эти годы и людей, с которыми он тогда жил и встречался, необходимо посвятить художнику отдельную книгу, назвав ее «Последние цветы Левитана», которую я уже начал писать[237].

Слишком рано смерть унесла этого прекрасного певца русской природы. Но все же, несмотря на непродолжительную работу Левитана в Московском училище живописи, где он вел класс пейзажа, им воспитаны замечательные ученики, впоследствии ставшие известными, талантливые и прекрасные художники – Сапунов и Петровичев. Левитан сыграл большую роль в творчестве многих поколений художников. Влияние его, как художника, очень велико. Он научил многих понимать и чувствовать природу, как и сам любил ее со всей силой художника-певца.

С болью в сердце вспоминаю день похорон Левитана. Был теплый, почти жаркий июльский день. Много народу собралось в Трехсвятительском переулке у дома, где жил Левитан. Из-за границы на похороны приехал Серов. Юон, Переплетчиков, Эттингер[238], я и многие другие пришли сюда отдать свой последний долг замечательному певцу русской природы. В Москве в это время было множество флоксов, любимых цветов Левитана. Зная, как любил при жизни Исаак Ильич эти пышные цветы, я принес букет махровых бледнорозовых флоксов и положил возле гроба Левитана. С большой скорбью мы провожали Левитана на Дорогомиловское кладбище, где простились и навсегда расстались со столь дорогим и близким нам чудесным художником.

Б.Н. Липкин [239]

ИЗ МОИХ ВОСПОМИНАНИЙ О ЛЕВИТАНЕ

Влияние Левитана на нас, учеников Училища живописи, ваяния и зодчества, было очень велико. Это обусловливалось не только его авторитетом как художника, но и тем, что Левитан был разносторонне образованный человек. Он особенно интересовался Герценом, Белинским, Чернышевским. При его блестящей памяти и недюжинном даровании беседы с ним всегда были интересны и увлекательны. Для меня, как и для многих моих товарищей, Левитан был не только преподавателем пейзажа. Я знал еще только одного художника, который умел так увлекать молодежь, это друг Льва Толстого Николай Николаевич Ге.

Мы были привязаны к Левитану, как к родному. Я, например, бывал у Левитана довольно часто с 1898 по 1900 год. Почти все наши беседы я записывал в дневники, особенно те, которые касались искусства. Факты, приводимые здесь, взяты из моих дневников.

В январе 1896 года на ученической выставке я продал впервые свою работу «Крымская терраса» художнику И.И. Левитану. С. Жуковский из натурного класса встретил меня словами: «Поздравляю, у тебя Левитан этюд купил!» Не поверил, думал – шутит. Оказалось, правда. Под этюдом беленький ярлычок и подпись: «Приобретено художником Левитаном». Через два года я увидел моего первого покупателя на традиционном обеде в память основания Училища живописи. Держался он очень корректно и казался каким-то аристократом благодаря своей наружности. Побыл он недолго, мало пил, сказал коротенькую речь, сослался на нездоровье и уехал.

Однажды осенью 1898 года, когда начались занятия в Училище, я писал этюд девочки, ко мне подошел Л.О. Пастернак: «Знаете, Липкин, у вас способности к колориту, вам надо бы поступить в мастерскую пейзажа, которая у нас открывается на днях. Руководить мастерской приглашен Левитан». Мы с Демьяновым[240] записались. Записался и еще кое-кто: Сапунов, Беклемишев[241], Манганари[242].