Письма. Документы. Воспоминания

Тогда-то и произошло мое личное знакомство с Левитаном. Не помню точно, о чем мы говорили, встретясь в залах выставки, но помню, что одобрение Левитана окрылило меня. Надо сказать, что в те годы мы, молодежь, боготворили Левитана. Его искусство действовало на нас неотразимо. Автор «Владимирки» для меня лично на всю жизнь так и остался несравненным!

Превосходно помню, как в те годы с нетерпением ожидали каждой новой картины художника и как Левитан ни разу не обманул этих ожиданий. Товарищество передвижных выставок, членом которого был Левитан, показывало свои работы весной. В это время в нашем училище бывали каникулы, и выставка развертывалась в классах.

Помню, на Передвижной стою у левитановской картины и вдруг, еще не оборачиваясь, чувствую сердцем приближение Исаака Ильича. Радостно жму его руку, стараясь подобрать самые дорогие слова, чтобы выразить свое восхищение. Левитан смущается, точно девушка, и тут же начинает хвалить случайный этюд, увиденный им на выставке. Ему хотелось скорее закончить разговор о своих картинах.

Это не было показным, а было лишь проявлением его обычной скромности. Великий труженик, великий мастер, он каждодневно совершенствовался – ему всегда казалось, что можно сделать лучше, он волновался и мучился.

Обаяние картин Левитана было присуще и ему самому. Он всегда был деликатным, мягким, изящным. От него веяло искренностью, честностью. Когда он что-либо говорил, смотря на вас грустными черными глазами, нельзя было не поддаться его очарованию.

С Михаилом Васильевичем Нестеровым мы часто говорили о Левитане. Нестеров очень любил его, их связывала большая личная дружба.

Левитану досталась трудная жизнь. Бедность, жестокая нужда, преследовавшая художника в детстве и юности, гонения царских чиновников и полиции подточили его здоровье, и художник ушел из жизни совсем еще молодым.

Может быть, тяжкая жизнь была причиной того, что в картинах Левитана так много грусти. Но он умел и улыбаться. Вспомним «Март», «Свежий ветер», «Озеро». Сколько здесь радости и счастливого ощущения жизни!

Живопись Левитана подобна звукам эоловой арфы. Она поет о самом сокровенном в человеческом сердце, в русской душе. Только гений мог выразить так совершенно поэзию родного неба и земли. Его творения в ритмике и красках патетичны.

У меня хранится маленький рисунок Левитана. Он выполнен пером, тушью и белилами. На рисунке осень, избушка, поникшая под дождем, последняя осенняя трава. Показано мало, а выражено много. Неподражаемо тонко передано настроение, которое испытываешь в деревне в ненастный осенний день.

Все великое, говорят, просто. И средства, используемые Левитаном, всегда просты. Так мало нот и так много музыки… Великий поэт природы, до конца почувствовавший неизъяснимую прелесть слова «родина», он в картинах своих сумел передать любовь к ней, не приукрашенную ничем, прекрасную в своей непосредственности.

Помнится, некоторые художники, особенно Малявин[232], придерживались того мнения, что после Левитана уже не нужны пейзажисты, так как он исчерпал все типическое в русской природе. Это, конечно, неверно. Но рядом с левитановскими картинами можно невольно сказать такое. <…>

Известные работы Левитана давно занимают место в сердце каждого, кто любит искусство.

Вот «Владимирка». Дорога, верстовой столб – и больше ничего. Опять просто. И опять все ясно: Владимирка, многострадальная, облитая слезами и кровью… Это уже не просто пейзаж, а историческая картина!

Говорю это к тому, что неправильно называть Левитана, как делают некоторые, певцом мотива и лирического уединения. Левитан велик тем, что он умел соединять лирическое с эпическим.

А. К. Саврасов, учеником которого был Левитан, первый обратился к простой, обыденной природе, найдя в ней ту прелесть, рядом с которой меркнет красота эффектных рощ и лунных ночей на море. «Саврасов создал русский пейзаж, и эта его несомненная заслуга никогда не будет забыта в области русского художества», – писал Левитан. Ученику Саврасова Левитану было суждено поднять искусство русского пейзажа на новую и невиданную высоту, выразить всю глубину человеческих чувств к природе своего отечества.

Картины Левитана своей проникновенностью, неподдельностью выраженного в них чувства, умением раскрывать и читать книгу природы и, наконец, патриотичностью останутся для нас примером.

Нельзя забывать и великолепного мастерства Левитана. Превосходный рисовальщик и тонкий колорист, он был виртуозом своего дела. Его композиции всегда глубоко продуманы, их действие ново и разительно.

Я не был учеником Левитана, но, занимаясь в Училище в мастерской В.А. Серова, я частенько заглядывал в пейзажный класс, где профессорствовал Исаак Ильич. Стоило Левитану явиться в класс, как воцарялась благоговейная тишина, нарушаемая шуршанием кистей и тихим, чуть картавым левитановским говором.

В.К. Бялыницкий-Бируля

ВОСПОМИНАНИЯ ОБ И.И. ЛЕВИТАНЕ

С глубоким благоговением и любовью мы чтим память вдохновенного поэта русского пейзажа Исаака Ильича Левитана.