Письма к Олафу Броку. 1916–1923

Очень опечалил меня случай с Граном[264], которого так искренне и горячо ценю и люблю. У меня, к сожалению, в ту минуту, как он зашел, завтракали спешившие в Архангельск бравые, хорошие, но не интересные для Грана офицеры. Вводить к ним Гр.[ана] – они почти все говорили только по-русски – это бы их парализовало. Даже милый Чупров не хотел участвовать в прощальной трапезе с этими столь далекими по мировоззрению людьми. Сможете ли Вы помочь мне в моей печали и объяснить ему все вышеизложенное? Я, как только поправлюсь окончательно, напишу ему сам, но в такие подробности входить не могу.

Можете ли Вы быть ангелом и выхлопотать визу на пребывание в Норвегии (в числе 200 беженцев) для Льва С. Поляка[265], жены его и 2-х его падчериц. Живут они в Helsingfors’е S. Explanadgt, 8 (Finska «Mazut» A/B). Люди они богатые. Он также состоит, кажется, членом правления Сибирского банка. Им только хочется скорее выбраться из Финляндии и хлопотать из Норвегии о визе в Англию. Мне лично они не симпатичны. Богатые, бестактные «жиды». Но, говорят, люди не дурные. Оттого-то я и решаюсь хлопотать о них перед Вами.

Из России за последнее время вестей не поступало почти вовсе. Колчак двигается верно, целесообразно и, кажется, ни у кого нет более сомнения в том, что Петроград сначала, а затем и Москва попадут в его руки в течение лета.

Меня очень радует, что Daae[266] прельстился моим предложением. Если Марфа Людвиговна и состряпает что-либо здесь, то это, насколько я слышал о ее планах, касалось помощи комбатантам – не гигиены города, гигиены [неразб. – ред.] его жителей. Нечто в моем духе затевается Russian Trading в Копенгагене. Но всего этого будет так для того ужаса, горя, страданий, которые освободители найдут в Петрограде. Поэтому надеюсь, что намеченное Daae осуществится. Норвегия будет, таким образом, участвовать во всяком проявлении участия, сочувствия страданиям России на длинном протяжении ее страшного мартиролога.

Надеюсь, бог поможет скоро иметь возможность сообщить Вам что-либо более определенное и положительное. Покамест еще раз сердечно благодарю за все и крепко обнимаю Вас и деток. Целую ручки дорогой Нины Ивановны.

Ваш Гулькевич

Пользуясь постельною тишиной, кончил Store Hanger[267]. Я в восторге от книги, пропитанной Норвежским, дорогим мне духом.

Объявился Савицкий[268]. Приглашаю его к себе. Он бежал из Одессы от большевиков в Париж.

49 16 V 1919 Стокгольм

Дорогой Друг,

На письмо от 13 сего месяца.

Здесь имеется официальный представитель Литвы – Иван Константинович Аукштолис (Jan Aoukchtolis – 15 Hyremandgt)[269]. Он племянник известного Вам Uraca[270]. Служил также в русском Красном Кресте. Человек чрезвычайно милый и обязательный. Я сохранил с ним самые лучшие отношения. Говорил с ним о г-же Керманис. Он обещает ей визу (на возвращение в Норвегию нужно снабдить ее обратной норвежской визой) литовскую и всякую поддержку (конечно, не материальную). Между Стокгольмом и Либавой поддерживаются регулярные пароходные рейсы. Полька может ехать в Ковенскую губернию, но только при условии иметь польского национального паспорта, ибо доступ в Литву закрыт, как большевикам, так и полякам.

На строки от 15 сего месяца.

Очень доволен, что мое предостережение относительно Навашина[271] вовремя Вами получено. Всегда лучше быть предупрежденным. Что мне сказать относительно Зельгейма?[272] Я его видел два раза и сохранил неприятное впечатление. Напрасно Чупров и Ник.[олай][273] уверяют меня, что я неправ, что он один из тех, кто Bahnbrecher[274], кто создал кооперацию и т. д. Я чую в нем какую-то мелкую, «подъячью» душу. Чупров это отрицает и говорит, что он упрямый доктринер, теоретик. Во всяком случае это не Бирк[енгейм][275], не Тапильский и не Пригарен, который подкупал нас своей живой, творческой способностью. Нравится мне также Гофман[276]. На нем мы сходимся вполне. Но Зельгейм – судите о нем сами.

О том, Вы дали и даете кооперации, не может быть двух мнений. От Проф.[277] и Ник.[278] постоянно слышу благодарственные отзывы. Знаю, что дорогая Нина Ивановна и Вы деньгами не интересуетесь вовсе и, бы к тому были основания, первый посоветовал бы Вам махнуть рукой на кооперацию. При нынешних условиях я совершенно мнения. Я очень и очень приветствую Вашу работу в этой области. Умоляю Вас ее продолжать в том направлении, в котором Вы это делаете и не смущать себя вопросами to be or not to be[279].