Письма. Том I. 1828–1855

Вы пишете, что «дающим Вам немногое кажется, что они дают уже весьма много, как напр. 20 т. сер. на всю епархию Вашу, ибо она издали представляется вся одним пунктом». Последнее справедливо; она и вблизи мне кажется не более, как растянутою или расплющенною точкою. Но о каких 20,000 Вы говорите? Где они? Собственно от Св. Синода я на миссии получаю только 881 руб. 43 к. сер., и именно на Кенайскую миссию, и еще на содержание семинарии 7,000 руб. сер. Но последняя сумма употребляется только на свой предмет. А что касается до 11,370 руб., получаемых от казны на содержание Камчатских церквей, то они производились еще и до открытая Камчатской епархии; а также и получаемые от Компании 7,900 рублей. Следовательно, прямое пособие от Св. Синода миссиям и всему Камчатскому епархиальному Управление заключается только в 881 руб. 42 ¹/₂ коп., и то по настоянии нашего Владыки (в 1842 году). О! если бы они мне давали каждогодно, хотя по 5,000 р., но постоянно, и я, имея их в виду, мог бы кое-что предпринять.

Вы говорите: «Вам надобно искать других средств для достижения своей цели, и эти средства должны быть у Вас самих». Все, что можно было сделать, уже сделано; и более средств нет никаких. Теперь остается только ждать: скоро ли станут оскудевать и те средства, какая мы имеем, ибо свечные доходы (главнейшее средство) начинают постепенно умаляться, а равно и вклады в церкви. Вы указываете на богатых золотопромышленников и сибирских купцов и посредство Николая Николаевича. Точно так, я по вызову самого Николая Николаевича в бытность его в Камчатке написал ему письмо об этом предмете, и он обещался предложить в Иркутске (а тогда жив быль еще г. Кузнецов)[204], и я питал себя надеждою. Но видно Господу неугодно это наше усилие. Когда Николай Николаевич возвратился в Иркутск, Кузнецов, хотя еще быль жив и здоров, но мы или наши миссии не получили от него ни гроша, а на других богачей надежда очень плохая; у них много расходов и много предметов вблизи их, требующих их пособий и пожертвований. Конечно, можно бы собирать и по рублям на лист; но это крайне затруднительно. Ибо, чтобы открыть миссию, нам надобно не менее 1,000 р. (а временное пособие не надежно). Когда и где наберешь, хотя на одну только миссию?

Вы говорите: «что при перенесении Вашей кафедры в Азию многие требования и нужды Ваши изменились».

Во-первых, об окончательном отчислении Якутской области к Камчатской епархии и по сие время еще молчание; но рано или поздно это должно быть, потому что воля Государя уже объявлена Св. Синоду. Но, во-вторых, что Вы подумаете, если я скажу, что в Якутской области есть несколько церквей без священников, а в других штаты неполны. А между тем якутских воспитанников в Иркутской семинарии только 5, и ныне из них кончит курс только 1; а в Якутском уездном училище учеников очень мало оттого, что много исключают. Следов., надежду — иметь в Якутске людей, готовых для миссии — надобно отложить, по крайней мере, на 5 или на 6 лет.

Вы указываете на епископов, заброшенных в первые века христианства в Индию и Абиссинию. Так! Но ныне другие времена. Тогдашним епископам не делали замечаний, напр. о несходстве итогов главных в экстрактах, и не требовали настоятельно, чтобы они представляли сведения о молодых людях, хотя б их и не было на службе. Они жалованья ни от кого не получали, но сами многих жаловали и миловали.

Вы говорите, «что у нас миссионеры не образуются, а сами собою родятся». Так! Дайте же средства принимать и. содержать желающих послужить на поприще Апостольства, а они найдутся. Находящейся в Нушегаке Шишкин женат, и препятствий нет к возведению его в священство. Но я ждал и еще подожду до лета кого-либо получше. И, если ныне никто не придет, то я уже положил: Шишкина рукоположить и лучшего ждать не стану. Пословица, Вами приведенная (лучшее есть враг хорошего), очень хороша.

Ректора я просил не для того, что мы без него не обойдемся — нет! а именно для того, чтобы он мог быть моим преемником и потому я, не обинуясь, писал Г. Обер-Прокурору — прислать ректора благонамеренного и благочестивого, а неблагочестивого я вышлю, во что бы мне это ни стало. Теперь я уж не стану более писать о ректоре, пока не перенесется семинария.