Письма. Том II (1933–1935)

103 Н. К. Рерих — М. де Во Фалипо*

20 декабря 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Мой дорогой друг!

«Il faut toujours lutter pour la justice»[277] — это мудрую фразу из Вашего письма от 28 ноября я бы хотел отлить золотыми буквами и хранить ее на почетном месте среди наших записей. Действительно, именно сейчас мы должны вспомнить эту истину, забытую многими людьми. И тем сильнее должно быть взаимодействие всех позитивных элементов. Такие очаги культуры, как наши, в работе которых Вы с такой самоотдачей участвуете, сейчас становятся все более и более необходимыми. И сообщения об этом приходят из разных стран от многих наших хороших друзей.

Очень рад, что Вы удовлетворены результатами Вашингтонской Конвенции. Подобные благожелательные отклики приходят ежедневно, и мы рады, что наше Знамя развернуто против всех разрушителей и сеятелей зла. Одновременно с Вашим письмом мы получили доклад д-ра Шклявера, зачитанный 18 ноября на собрании в Париже. Именно, это великолепный доклад, прекрасно написанный, с присущим ему мастерством. Только такие актуальные факты помогают обрести новых друзей, новых соратников и побороть врагов и клеветников. Очень жаль, если этот доклад не будет опубликован хотя бы в виде скромной брошюры. Пишу об этом и д-ру Шкляверу.

Эпизод в Эстонии весьма показателен для современных политических колебаний. Он напомнил мне случай, когда президент Перу, избранный почетным советником, внезапно оказался в тюрьме. После такого неожиданного поворота событий мы стали гораздо осмотрительнее в выборе почетных членов из числа официальных лиц.

И Вы, и д-р Шклявер пишете, что г-н К. Тюльпинк освоился и стал более активным. Будем надеяться, что при известной доле терпения эта проблема разрешится.

Я высоко ценю Ваши наблюдения об ангелах. Действительно, нужно быть религиозным, так чтобы Высочайшие Понятия стали для тебя реальностью. До тех пор пока это теория, они не порождают духовный подъем. Малая наука, малое знание всегда антирелигиозны, атеистичны. Но великая наука всегда стремится к прославлению Высших Реальностей. И в этом прославлении заключаются истинные продвижение и прогресс! Примечательны слова одной католической молитвы «А noctis phantasmatis libera nos, Domine!»[278]. Именно, мы должны освободиться от темного невежества, которое ведет к бездумному и безумному атеизму.

Д-р Шклявер сообщил, что все шесть моих картин благополучно достигли Парижа и очень понравились нашим друзьям. Не сомневаюсь, что Вы были в числе этих друзей. На следующий день я отправил серию картин в Нью-Йорк.

Если бы только можно было разморозить наши счета, я был бы счастлив помочь нашему центру еще чем-нибудь. Будем надеяться, что будущее и новый год принесут нам новые добрые подвижки.

Недавно я получил очень трогательное письмо от нашего друга г-на Шабаса и воспользовался возможностью написать ему в ответ, поскольку очень ценю и люблю его.

Итак, еще раз желаю Вам всяческих успехов и достижений в Новом году. Г-жа Рерих и оба моих сына присоединяются ко мне с пожеланиями.

Преданный Вам[279].

104 Н. К. Рерих — М. А. Таубе

26 декабря 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 18

Дорогой Михаил Александрович,

Очень рад был получить Ваше письмо № 11, в котором, как я и подозревал, заключались многие интересные нужные сообщения. Вы совершенно правы, полагая, что многое у Вас не уложилось в строки письма. Кстати, будете ли Вы в половине февраля в Париже? У меня накопилось многое для сообщения Вам. Также Вы совершенно правы, полагая, что Вашингтонская Конвенция явилась тем большим успехом, что преодолела всякие северные и прочие препятствия. Между прочим, такие преодоления чрезвычайно знаменательны, ибо еще раз доказывают, что действительно свет поражает тьму. А ведь эта тьма немалая и очень опасная. Давно уже я не охотился, но всякая охота на тигров является большим испытанием для владения своими силами. Наверное, за это время у Вас накопится еще множество интересных фактов, которые нужно будет принять во внимание. Как ни странно, но тьма хватается за самые неосновательные аргументы, очевидно, не имея ничего более существенного.