Плач Синайских гор

– Переводчица я, три языка знаю. Немецкий подзабывать стала. Вот и решила немного попрактиковаться. В Турции познакомилась с семейной парой. Больно уж им в Россию хотелось. Пригласили меня к себе в гости, чтобы потом, значит, приехать с ответным визитом. Понимали, по туристической путёвке да по музеям страну разве узнаешь. Ну и началось. Я к ним, они – ко мне. Я к ним, они – ко мне. Во Францию с ними ездила. На Атлантику. Любят они там отдыхать. У них чуть не в каждой семье дом на колесах есть. Едут обычно на взморье недели на три. На трёх машинах, с тремя такими вот караванами. Дети у них взрослые: сын и дочь, моего возраста. И у того, и у другого свои семьи. Короче, – родители, дети, внуки, собаки. Жили в кемпинге на берегу океана. Конечно, что уж тут говорить, не наши палаточные городки. К багажнику каждой машины велосипеды привязаны. В караванах вся мебель велюровая. И газовое освещение, и плита, и шкафчики с пластмассовой посудой, и шезлонги, и биотуалет. Любят они комфорт.

– Ну вот, а я о чем говорю?!..

– Но это только одна сторона медали. Вы дальше слушайте. Внешний лоск у немцев всегда был в большом почёте. На столы перед завтраком семь ножей перед каждым раскладывали: один для хлеба, другой для сыра, третий – для джема, четвёртый – для ветчины и шинки, пятый… А потом все это мыть надо было. А в моечных очередь. К обеду едва управлялись. На море только к вечеру попадали.

– Господи! А мы-то, бывало, с друзьями на выходные к озеру выедем, четыре семейные пары, а нож на всех один. Помню, какой-то раз даже колбасу топором рубили и хохотали, как сумасшедшие, потому что, кто ещё до такого додумается? Зато из воды не вылезали! Отдыхали на всю катушку!

– Вот, вот! И я об этом. Теперь представьте следующую картину: каждая семья за своим столом, под своим шезлонгом сидит, и еда у каждой семьи, естественно, тоже своя, несмотря на то, что близкие родственники. Если дочка или невестка чем меня угостят – родители сразу переглядываются. Не знаешь, что и делать. Не попробовать – хозяйку обидеть, попробовать – родителей перед детьми в зависимость поставить. Так и получилось. В один из дней старики заказали обед в ресторане на какую-то баснесловную сумму. Чеком передо мной и так и сяк трясли, мол, что делать, должок платежом красен. Но про обед этот отдельный разговор. Им французы своими комплексными обедами, наверное, за войну мстят! Восемь блюд в этот комплекс входило. И каждое по объему на тазик похоже. Худшей пытки для практичных немцев придумать нельзя. Они после того обеда заболели: еле дышали и три дня слабительное пили. Но больше всего, конечно, доставал их этикет. Проснёшься утром – голову ломаешь, что родителям сказать, как с детьми пошутить, чем внуков развеселить, да не забыть бы собаке брюшко почесать. Причём с внуками особая история. Ведь дети есть дети, они везде одинаковые. Прибегут ко мне в палатку, ручонками к фруктам тянутся. Я, естественно, угощаю, а старики на меня такие взгляды бросают, хоть пропади. Долго не могла в толк взять, почему? Потом хозяин, наконец, объяснил. Не приучай, мол, у каждого свои фрукты есть, а эти для интерьера куплены. Вот скажите, захочется после этого таких «интерьерных» фруктов?! Странные они люди. Сделают столько добра, а потом на какой-нибудь мелочи обязательно проколются. Свозили меня и в Париж, и в Версаль, и в Фонтенбло. Сколько музеев всяких посетили. А на улицу из Лувра вышли, там мальчишка африканец свежий сок из апельсинов делает. Предлагает, конечно: «Купите, мисье!». Жара в ту пору до тридцати пяти градусов стояла. На пот исходили. Хозяин, джентльмен ещё тот, бровь приподнял и строго так вопрошает: «Пить хочешь?». Да с такой интонацией, что хоть умри, но откажись. Сухие губы облизываю и головой мотаю, мол, извините, не хочу, меня жажда не мучает. Тот облегчённо вздыхает, и вид такой, будто гора у него с плеч свалилась! А когда с дочкой поближе познакомились и стали по-английски болтать, многое прояснилось. С шестнадцати лет они с братом на своих хлебах. Без звонка к родителям зайти не могут.

– Вот это да-а-а! – А мы своим детям да внукам последнее отдаём. Бывает, и не надо, так в зад пихаем. Тоже крайности, конечно…

– Что говорить, разный у нас менталитет! После такого отдыха на океанском побережье одного каждый раз хотелось – недельку в нашем диком русском лесу вдвоём с мужем пожить да в себя прийти.

– До сих пор с ними знаетесь?

– Нет! Поссорились из-за фильма одного. Они всё с собой кинокамеры возили. И фильм этот мне показали. У меня слёзы градом! Всё житьё-бытьё наше в таком свете представлено! Старушки, что перед подземным переходом на коленях стоят, уткнувшись лбом в грязную заснеженную землю, транспортные пробки в часы «пик», неубранные помойки городских дворов и эти вот железнодорожные станции…

– Видно, душа горела плохое высветить. Всё не могут они победы нашей простить!