Пламя и ветер

Господи боже мой, неужели брак обязательно должен быть по любви? Не счастливее ли порой брак по расчету, чем замужество в результате шального увлечения?

Ну, конечно, будь у Марты приданое: деньги, обстановка, наряды, — будь у нее хорошее приданое, дело было бы просто. Ей нужен муж, супружеское ложе, сильная мужская рука, днем — работа, а по вечерам — если новобрачные будут жить в городе — они станут посещать театры, концерты, балы. Через год родится ребеночек, и конец всяческим бредням, тревожным мечтам, пустым томлениям, чаяниям, которые не доводят до добра.

Да, будь у Марты хорошее приданое, ее можно было бы выдать за торговца или солидного ремесленника. Пусть бы такой партией был недоволен ее старший брат — учитель, пусть бы Луиза глядела на нее свысока. Марте пора замуж! И надо уехать из Ранькова! Черт их сюда занес, лучше было остаться в деревне, где умер отец.

А что, если обеспечить Марту за счет сестры? За счет того скудного приданого, которое накоплено для Елены? Нет, это невозможно! Елена старше, она первая на очереди, у нее уже жених Франци Берка. Как только он получит повышение, они обвенчаются. Надо же, чтобы все это свалилось на голову сразу!

Франци вот-вот получит повышение... А тут, как назло, такой срам с Мартой! Кто знает, не откажется ли он теперь от Елены, она страшно боится этого. Как отнесется Берка к истории с Мартой, — ведь это бросает тень и на него.

Слава богу, Берка оказался разумным, не таким, как другие, оказался благородным человеком, который стоит выше пошлых сплетен вздорных людей.

Таковы уж люди: всегда рады чужим невзгодам. Не счастье ближнего им приятно. Таков мир, и его не переделаешь, никому это не по силам, даже самому императору или папе римскому. Человек во всем должен полагаться только на себя и сам расхлебывать то, что заварил.

После ухода врача у вдовы отлегло от сердца, и все же, оставшись одна, она повздыхала и поплакала.

Ах, она готова быть тише воды, ниже травы, лишь бы забылась эта ужасная история.

Марта, мамина любимица Мартичка! Это имя мать придумала во время беременности. Если родится девочка, назовем Мартой. Покойный муж хотел Марию, в честь своей матери, но жена отстояла имя Марта.

Что же ты наделала, несчастная Марта! Совсем как Маринка Штихова из Желетинки. Та тоже бог весть что выкидывала из-за какого-то пражского студента. Боже, лишь бы Мартичка не пошла по пути Маринки... Не дай бог, не забеременела бы назло всем! О господи, господи, тогда пришлось бы совсем спрятаться от людей.

Словно гром среди ясного неба грянул над тихой обителью вдовы и ее дочерей.

Что делать с Мартой?

Не выдавать же ее, в самом деле, за первого встречного! За любого, кто прельстится ее молодостью.

Что бы там ни говорили, но к ее попытке самоубийства явно причастен один из этих молодых людей. Несомненно! А может быть, о боже милосердный, и семейный мужчина! Как бы Марта ни прикидывалась, как ни притворялась, что ей опять весело живется на свете, в сердце у нее рана, чувства в смятении, и она не может в них разобраться.

Милая доченька, что такое с тобой случилось? Нельзя было этого допускать!

Хоть бы она доверилась матери, хоть бы намекнула! Нет, до чего упряма, ходит как каменная, замкнулась, слова откровенного от нее не услышишь!

Вдова так и не написала ни сыну Ладиславу, ни старшей дочери Луизе, хотя несколько раз садилась писать. Лучше не надо. К чему? Зачем огорчать детей? Правда, может быть, как раз Луиза сумеет найти для Марты приличную партию. Как жаль, что нет в живых сестры Поликсены Яндечковой, она бы дала хороший совет, она бы взялась за Марту, как когда-то за Луизу. Но, увы, она уже на том свете, придется написать Луизе, она характером в Поликсену и научилась у нее кое-чему, прошла ее школу.

Вдова, утирая слезы, садилась за стол в кухоньке, клала перед собой бумагу, обмакивала перо в чернила, но всякий раз откладывала его.

2

Луиза, однако, вскоре сама узнала об истории с Мартой. Люди всегда разнесут новость, особенно неприятную. И Луиза поспешила приехать к матери. То-то шуму было в доме! Казалось, что приезд Луизы не поможет делу, а только ухудшит его. Сестры сцепились, как дикие кошки, мать тщетно пыталась утихомирить их.

— Был бы жив отец, он бы тебе задрал юбчонку да выпорол как следует, негодяйка! — задыхаясь, кричала Луиза.

— Не воображай, что если ты мне сестра, так можешь распоряжаться мною! — решительно парировала Марта.

— Какой мужик тебя окрутил? Думаешь, если не вышла за него замуж, так уж и свету конец? Ни с мамашей не считаешься, ни с братом, ни со мной, ни с Еленой, все тебе трын-трава! Думаешь, конец света наступит от того, что он с тобой побаловался, да и бросил? Как бы не так! Существуем еще мы, и у тебя есть перед нами обязанности! Наша семья — не цыганский табор, дорогая! Да, был бы Ладислав мужчиной, он бы тебя проучил!

— Как он меня проучил бы, милая сестричка? Велел бы арестовать, что ли? И вообще, не слишком ли ты раскричалась! Ты уже давно здесь не живешь, ори у себя дома.