Пламя и ветер

Светает. В кустах под окном щебечут птицы. Вдруг они разом умолкают, кто-то спугнул их.

— Пани Хлумова! — слышен мальчишеский голос.

Под окном стоит ученик из пекарни Зиха. В предрассветных сумерках его кривоногая, измазанная мукой фигурка кажется призрачно-белой.

— В чем дело? — испуганно спрашивает Петр.

— Не волнуйтесь, пожалуйста...

Мать уже стоит рядом с Петром.

— Что случилось? — в испуге спрашивают оба.

— Вашему мужу стало плохо, он потерял сознание... но он уже очнулся... Приходите скорей!

Петр торопливо натянул брюки и поспешил вместе с учеником. Когда Мария прибежала в пекарню, Петр вместе с Зихом уже уложил отца на телегу и повез в больницу. Иозефа Хлума разбил паралич, у него отнялась правая половина тела.

В больнице ему полегчало, он уже мог говорить, хоть и с трудом. Молодой дежурный врач высказал надежду, что это легкий апоплексический удар и состояние Хлума улучшится. Ну, конечно, больное сердце! Это часто случается с пекарями. Будь у него другая профессия! Пекарское ремесло — вредное, особенно потому, что приходится работать по ночам.

Мы это давно знаем, и лучше всех — отец!

Когда мать с Петром возвращались из больницы, солнце уже сияло над крышами города, все окна блестели в его лучах, звонили колокола к утренней мессе.

Небо было сверкающее, праздничное, а Петр пошатывался от горя. Ему было не до учения, не до школы, не до любовных переживаний! Он сидел дома с матерью, которая оцепенела от горя и все время плакала.

В полдень прибежал Густав, передал привет от Роудного.

Днем заходили товарищи, Скала, Гарс и Гложек, но разговор не клеился. Уходя, Гарс поцеловал Марии руку, сказать он ничего не мог.

К вечеру заявился Трезал, он шагал по маленькой кухоньке и чертыхался.

Весть о внезапном недуге Хлума быстро разнеслась по городку. Многие сочувствовали ему и семье. Только учителя, когда Петр появился в классе, сделали вид, что ничего не случилось, а если что-то произошло с отцом Хлума, то это его частное семейное дело, которое учителей не касается. Математик Цукрарж, в ответ на объяснения Петра, даже покачал головой и усомнился в правдивости его слов.

— Гимназист, да еще восьмиклассник, не приходит в класс, потому что у него якобы болен отец! Разве это причина?

Петр Хлум глядел в окно, словно к нему эти слова не относились.

— Вы слышали, Хлум? Вы в самом деле не могли вчера сделать уроки и прийти в класс, потому... потому что заболел ваш отец? При чем тут занятия?

Петр продолжал смотреть в окно. «Болтай себе, австрийский угодник», — думал он.

— Вы думаете, что если заболел ваш отец, так можно не учиться? Думаете, что, если вы дотянули до восьмого класса, так вас уже никто не провалит? Ошибаетесь!

Петр встал с парты, держа учебники под мышкой, подошел к вешалке, снял шляпу и вышел из класса, хлопнув дверью.

Полный обиды и гнева, он поспешил домой.

На другой день, с утра, директор гимназии Дворжак послал к Петру одноклассника Владимира Скалу передать, чтобы Петр, если может, пришел в класс: к нему, мол, нет никаких претензий.

— Я с трудом сдерживаюсь, от одного вида математика меня тошнит. Тогда я ушел потому, что просто не мог выдержать, — сказал товарищу Петр.

— Если ты теперь не придешь и не станешь сдавать выпускные экзамены, Цукрарж будет только рад, — возразил Скала.

Это был сильный аргумент. В самом деле, не стоит радовать Цукраржа! Еще слава богу, что директор гимназии — разумный человек.

Петр снова стал ходить в класс, рьяно взявшись за учебу. Он сдаст на аттестат зрелости, порадует отца!

Здоровье Хлума улучшилось, он уже мог говорить, скоро можно будет перевезти его домой.

Экзамены на аттестат зрелости начались в первых числах мая. Ко всеобщему удивлению, их выдержали почти все восьмиклассники, — только трое получили переэкзаменовку. Для них пропали каникулы!

После выпускной вечеринки, на которой почти все перепились, друзья разъехались. К Хлумовым продолжал заходить только семиклассник Гложек.

Но Петру было не до бесед, он тревожился за отца и не знал, сможет ли после каникул ехать в Прагу, поступить в университет, или придется искать работу. А где и какую?

Получив аттестат зрелости, он счел своим нравственным долгом порвать с римско-католической церковью. За это его долго поносили все кумушки — женского и мужского пола. Видимо, рассердилась на него и Лида, потому что, когда он встретил ее на пути из больницы, даже не ответила на поклон и отвернулась. Вдова Ержабкова и Марта тоже не показывались уХлумовых с того дня, когда стало известно, что Петр отрекся от святой церкви, которую чтили все его предки.

Но самое главное, что отцу день ото дня становилось легче, и было ясно, что он скоро вернется домой.

Но что будет дальше? Поправится ли отец настолько, чтобы снова работать? Петр допытывался у врачей, но они ничего не говорили, только пожимали плечами. Петр уже давно решил, что поступит на философский факультет. Гарс собирался на юридический, Скала — в академию художеств.

Глава одиннадцатая

1