Пламя в Путях

Люди послушались, благослови их Свет. Один за другим, они закрывали фонари, заставляя все погрузится во тьму.

Чернота стала абсолютной. Никто не говорил, даже не перешептывался. Хотя Перрин все еще чувствовал их запахи. Паника, страх перед темнотой этого места.

Он ощущал запахи пота и тревоги.

Теперь они все слышали звук ветра, урагана, вой, который доносился с только что покинутого ими места. Перрин вертел молот в руках, отлично понимая, что тот будет бесполезен, если Мачин Шин догонит их. Он заставил себя остановиться.

Звук ветра усилился, превращаясь в ужасный гул вдалеке. Затем, Перрин начал разбирать слова.

... кровь, такая мокрая, такая текучая, такая кровоточащая, пить её, пить и пить…

Свет. Перрин задержал дыхание.

... как сладко, сладко убивать, и рвать, и пить, и пить, и пить. Пить, выпить его и убить. Будь моим, стань же моим. Рвать, терзать, пока он кричит, ломать

кости, забрать их себе. Убивать, калечить, хрустеть и петь... Айбарра!

Ветер поворачивал к ним, становясь все громче. В этот момент Перрин понял, что никакие попытки скрыться не сработают. Ветер чуял их запах. Он знал, что они здесь.

- Откройте свет! - взревел он, вскакивая на ноги. - И бегите!

Глава 9. Песнь и Пламя

Люди ждали. Они раскрыли загороженные фонари и бросились бежать по мосту.

Они все поняли.

Перрин подгонял их, приказывая бежать быстрее. Больше не было времени на перешептывания и игру в прятки. Он схватил Ази, двуреченца, помогая мужчине идти.

Перрин почти тащил хромого на себе, но Ази был не единственным отставшим. Галад возился с Голевером, а Айз Седай оказались позади, вместе с остальными двуреченцами, пытавшимися помочь бывшим пленникам, многие из которых ослабели от очевидного недостатка пищи.

Далекий вой ветра все нарастал.

Свет, - подумал Перрин. - Даже если мы все поскачем на лошадях, то все равно не сможем перегнать его. Выбора нет.

Когда отряд достиг следующего Острова, Перрин передал Ази Стражу Сеонид. Развернувшись назад, он энергично замахал руками.

- Не стойте на месте! - закричал он.

Срочность, прозвучавшая голосе Перрина должно быть встревожила людей. Крик заставил толпу пленников зашевелиться, и те хлынули с моста на Остров. За ними поспешили Галад и Голевер. Лишь одинокая фигура в белом застыла позади, глядя во тьму.

- Что это? - спросил Борнхальд.

- Наш конец, если ты не продолжишь двигаться, - крикнул ему Перрин.

- Он идет за мной, не так ли? - сказал Борнхальд. - Свет, оно знает мое имя. Откуда оно знает мое имя?

- Идем же, идиот, - приказал Перрин, дергая Белоплащника за плечо. Это вывело Борнхальда из ступора, и он бросился бежать. Однако, когда Саэрин повела их по следующему мосту, он не переставал оглядываться назад, в то время как большая часть людей предпочитала смотреть вперед или себе под ноги.

Они не хотели ничего знать, и Перрин не винил их. Звук стремительно приближался, и то, что раньше было тихим дуновением ветерка, теперь стало подобно жуткому вою перебивающих друг друга голосов. Оно заглушало крики Перрина.

... смерть, такая аппетитная, такая сладкая на вкус, высосать твою утекающую жизнь. Кровь, кровь, кровь и боль. Боль, боль, боль и смерть. Смерть, смерть, смерть и утрата…

Словно тысяча поющих голосов. Черный Ветер был порождением Путей, порождением древним, сущностью самого безумия.

- Как оно может знать... - крикнул Борнхальд, чей голос почти утонул в вое Черного Ветра. - Там было столько крови. Человек не мог бы совершить подобного, да? Даже Ордет? Это неправильно. Они же не были Друзьями Темного. Некоторые были просто детьми…

Люди добрались до следующего Острова. Ветер потянул Перрина за плащ и тогда... и тогда он почувствовал. Ужасный ураган налетал со всех сторон. Саэрин, идущая впереди всех, застыла на месте, и отряд Перрина остановился. Они сгрудились, сжавшись в слабом свете фонарей, их одежда трепетала и хлопала под порывами ветра.

- Он здесь, - сказал Борнхальд, останавливаясь на краю Острова.

- Грейди! Ниалд! - позвал Перрин, поворачиваясь и указывая Мах'аллейниром в темноту.

... Айбарра, Айбарра, Айбарра. Обещал, выпить, обещал убить, так сладко, сладко петь, спой нам. Крошечные души так восхитительно поедать, поедать и петь. Петь, петь, петь!

Два Аша'мана выпустили потоки болезненно-желтого пламени. Куски черного пепла текли в них, словно хлопья грязного снега.