Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2016

Тихий пасечник, соты твои пусты, как сады,
сиротея, просишь ещё немного родства.
Семена сухих губ превращаются в глиняные слова,
колосятся трещинами, шепчут – воды, воды,

но, увы, умирают, хоть сразу им пить даёшь.

Символ глиняных сотов в ладонях уже невесом.
Ты лишён дара речи. А клёны цветут кругом
и взахлёб хвалят нежный воздух, весенний дождь.

А в твоём сознанье зима, удушье, беда.

На молочном снегу ворох жёлтых умерших пчёл –
оболочки слов, ты их создал, понежил, прочёл
и, увидев их смерть, навсегда отпустил в холода.

Бросить соты пустые – решает пальцев суд!

Лучше выменять их на блага или продать с лотка.
Но кто скажет, что глина на языке не сладка?
Слаще мёда, когда к кадыку подступает зуд.

Пусть молчит, сколько может, униженная гортань.

Новых рек не услышать, пока запрещает снег.
Но дождёшься рождения – слово живое у рта,
словно чёрточка боли, даст наконец побег.

Творчество

Назову тебя Тютчев. Светлый каменный лес
разделяет тебя и меня в погожие дни –
ты даруешь мне много имён, существ и небес,
и худых корней, авось приживутся они.

Я в тебя не верю. А имя тебе даю!

Ты стихов не диктуешь, не являешься в срок.
Только – слышишь? – кто-то в моём захудалом раю
начинает песнь, как крошечный кувырок.

Я тебя только слышу – это вопрос границ.

Замолкаю, чтоб собственным звуком тебя не спугнуть,
и в ушко иголки протягиваю гранит,
и из слов, как звёзд, слагаю свой Млечный Путь.

Ты легонько отталкиваешь – мол, пора, пора…

И плывёшь, одиночка, на новых моих стихах –
между тылом бумаги и острием пера,
в моём горле, моих ушах и моих глазах.

Я уже не боюсь, что на город падут снега.

Тютчев, где твоя новая заводь? У чьих камышей?
У тебя иногда нет арфы, у меня – ушей,
но потеря ненужного нам с тобой дорога.

Слова

Владелец лавочки у самой мостовой
льняные ткани дарит без остатка
и длинной спичкой, словно ватой сладкой,
колдует над голодною Москвой.

Ему слова нисколько не нужны –

свои стихи внутри себя он слышит.
Слова таятся, как в глубокой нише, –
тряпичный образ молодой луны.

И будто кто-то бьёт его под дых

и жмёт ладони крепкими руками,
когда слова он ищет для других
и говорит телесными стихами.

«Оброните меня на сильном ветру во тьму…»