Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2016

Не смыкай глаза, красотка,
жизнь еще не умирает,
продолжается полет.
Самолет воздушной лодкой
в море Черное ныряет, вырывается вперед.

Сядем мы, голубка, в кресла
и совместно телевизор
благодарно поглядим.
Умер только дух арфиста,
а душа его воскресла –
Персефона, Эвридика – в глубине забытых зим.
Толи женщина уходит в мужа ночь,
толи женщина от мужа в ночь уходит,
кто нисходит, кто восходит – не помочь
тем, кто прячется, и тем, кто водит,
тем, кто кается,
и тем, кто лжет,
тем, кто мается,
и тем, кто жмет.

То ли женщина нам дух переступает
или заступает нам пути,
то ли дух на женской тает
широко раздвоенной груди.

Толи женщина нашла, смолола колос,
а потом его снесла в Аид,
то ли это – не смыкай глаза, красотка, – голос,
только голос над землей моей звенит.

«А человек – попытка жить…»

А человек – попытка жить,
уйти и дом свой сокрушить,
из мрака славы и порядка
шагнуть на утренний причал
и то, что горько, то, что сладко,
и радость, в общем, и печаль

собрать в единую щепотку
и выстрелить собою вбок,
повизгивая от щекотки
своих надежд, своих тревог.

Между загадываньем вдаль
и просто знаньем наперед
живет один кровавый род,
который называют «трепет».
Он на начало из начал
прожорливый разинет рот,
набросится и жадно треплет

тебя, а ты из глубины
провозгласи свою свирепость,
свою невинность растяни,
как нарисованную крепость
на пяльцах рук, на пальцах ног
и выстрели собою вбок.

«Мы договорились…»

Мы договорились
между собой
то, что случилось,
ни Боже мой

не осуждать,
не толковать –
принять как есть.
Это наш крест.
Это наш ад.
И то, что произойдет
потом,
это не закат, не восход,
а еще один том

жизнеописания нас.
Смысла в нем нет –
ни через много лет,
ни сейчас.

«О, безумных виноградин…»

О, безумных виноградин
ярко желтая гора!
Виноград тобой украден
из соседнего двора,

и на черном на подносе
он разросшийся как взрыв
пристального взгляда просит,
просит пыли и жары

постоянного движенья
вверх по склону, вниз по склону.
Склока высветит мишени –
ты проснешься распаленный.

День с другими днями смешан,
ночь цепляется за ночь,
виноград в горах развешен,
жить уже совсем невмочь.

Пламя кражи время косит,
косит удрученно,
жизнь сползает на подносе
по пыльному склону.

«Чайка, взмывающая над землей…»