Пленник (СИ)

— Ты, вообще-то, говоришь с главарем мужской шайки, — фыркнула она, перешагивая через юбку и беря в руки свое ветхое полотенце. — Мне Хибари не достался, другие тоже обойдутся. Я за справедливость.

— Ужас какой, — прошептал Скуало и потянул замершего в углу Хибари за собой. — Очнись же, ну. Если не будешь драться, то для Мукуро только кожурка от тебя достанется. Эти уроды сто лет женщин не видали: за Оливьеро впрягается стража, за меня — Занзас, а ты у нас едва живой, да еще и… ты понимаешь. Защищайся, придурок, я один не смогу тебя спасти.

Хибари, словно живой мертвец, прошел вперед и, взяв ковш, тут же выронил его из рук.

— И снова привет, — подошел Филипп. — Помочь? — Он наклонился, поднимая ковш, и резко выпрямился, замахиваясь, но его руку перехватил Скуало и ударил другой. Тот сумел избежать удара и отпрянуть назад. — Эй, без меча туговато?

— Брось, дай нам немного развлечься, мы же не тебя трогаем.

Скуало промолчал, заслоняя собой Хибари. Тот все еще стоял, как истукан, глядя на пол под собой, и ничего, абсолютно ничего не делал, только бормотал что-то себе под нос, как умалишенный. Хотя… какой там «как».

— Хибари, твою мать, прошу, проснись, — процедил он.

— Дино, наверное, умер, — ответил тот вдруг. — И Шамала не было… Они умерли. — Он захлебнулся воздухом и схватился за голову. — Они умерли, поэтому не пришли. Погибли! Из-за меня, умер Дино, Дино умер, и Шамал тоже…

— Хибари! — подхватил его под руку Скуало, когда тот повалился на пол, и схлопотал по лицу. Оливьеро вывернула руку нападающему, пнула подбежавшему следом по горлу, а потом подорвались и другие. — Сейчас не время сходить с ума, Хибари! — рявкнул Скуало, встряхивая его. — Черт, хрен с тобой… — Он оттолкнул его обратно в угол и бросился на помощь Оливьеро, которую забили к стене.

Хибари не понимал, что происходит. Он видел мерцание перед глазами и слышал беспокойный шум, но не мог разобрать ничего.

Он ждал все утро, когда придет Шамал, ждал полдня, когда придет Дино, но они оба пропали. Он ждал покоя, тишины и обещаний счастливого будущего, но ничего этого не было. Это было неправильно, непривычно, они должны были прийти, должны были помочь. Если их нет, значит, они умерли.

Если бы он не встретил Дино, то он жил бы счастливо со своей женой.

Если бы не встретил Шамала, тот все еще гулял бы с женщинами и пьянствовал в свое удовольствие.

Это он взял заказ на Мукуро, это он попался, он не смог смириться, он пытался убить, он сопротивлялся, а умерли они.

В голове плыло, размывалось тусклыми масляными пятнами. Он чувствовал прикосновения, слышал приглушенный голос и медленно успокаивался.

А потом резко накатило все. Звуки, люди, холод камня под спиной — все. И то, как его щупал какой-то незнакомый мужчина, нависнув над ним. Скуало пытался к нему прорваться, но его все отвлекали щедрыми порциями тумаков. На мгновение перед глазами вспыхнул образ Мукуро, и Хибари без раздумий врезал ему в переносицу.

— И ста лет не прошло, — крикнул Скуало и улетел в стену от очередного удара.

Хибари взялся за плечи своего незадачливого насильника и ударил его головой, оттолкнулся ногой от стены и, отъехав по скользкому полу, сбил с ног еще одного. Нашли себе развлечение? Хибари облизнул губы. Развлекать он умел.

— Ты мог бы отдохнуть еще пару минут, мы как бы справляемся, — съязвил Скуало, вставая к нему спиной к спине.

— Такой слабак как ты — вряд ли, — в унисон хмыкнул Хибари. Против них было человек десять-двенадцать, остальные глазели, но даже при таком раскладе было несладко. Несмотря на защиту стражи, Оливьеро едва не скрутили, завалив на одну из скамеек, так что на нее особой надежды не было — ее и защищать приходилось тоже.

— И это вместо благодарностей и поцелуев моих пяток, — рассмеялся Скуало, входя в раж. — Я, бывало, и толпу раскидывал.

— Я тоже, — кивнул Хибари, ощущая сладкий упоительный вкус азарта, опасного для него сейчас. Но этот же азарт давал ему свежие силы и приглушал боль — как физическую, так и душевную, хотя и ненамного. — В лучшие свои года.

Потасовка продолжалась с полминуты, к концу которой Хибари едва не потерял сознание, встретившись с кулаком Филиппа, все жаждавшего его отыметь, а Скуало чуть не задохнулся, когда один из парней набросился на него сзади и затянул на его шее свернутое в жгут полотенце. Потом раздался выстрел, и на пороге, словно по мановению волшебной палочки, выстроилась целая ватага стражников во главе с самим капитаном.

— Восемнадцатый, сюда, живо, — приказал он. Хибари настороженно замер, даже не думая слушаться, но Скуало пихнул его вперед. — Может, вам черенки ваши поотрезать, чтобы вы перестали пытаться трахнуть все, что шевелится?

— Только девчонок, капитан, — поправил его Филипп, вытирая кровь с разбитого носа. Впрочем, у него все лицо было разбито.

— Даже не знаю, что омерзительней: мужчина, которого дерут в задницу, или мужчина, который обосрался на арене, когда узнал, что его выставили против Джоза. А ты как думаешь, Филипп? — спросил Эбернатти.

— Бляя, — расхохотался Скуало. — Серьезно? Ты обделался от страха?