Пленник (СИ)

Хибари опустился на пышные подушки, откидывая назад голову, и неуверенно ответил на поцелуй. Мукуро действительно был жадным. Его руки были везде: ласкали обтянутую бинтами грудь, оглаживали плечи, мягко сжимали бедра. Он вел себя не как обычно, целовал невесомо, едва касаясь губами кожи, и держался так, будто в его руках было что-то драгоценное и невероятно хрупкое. Словно… это был Дино.

Хибари задохнулся воздухом, едва понял это, и оттолкнул его от себя.

— Как я и думал. Хватило всего на пять минут, — совсем не удивился Мукуро и приготовился подняться.

— Это не ты. Ты не такой.

— Если я буду «таким», тебе не поздоровится.

— Знаю.

— Ты уверен?

— Да.

— Будет больно.

— Знаю.

Мукуро покачал головой, усмехаясь.

— Иногда я тебя совершенно не понимаю. Если быть точнее — всегда. И, если быть еще и откровенным, то мне даже не хочется. Ты сам на это подписался, в этот раз я тебя не принуждал. — Он медленно переплел их пальцы и, прижав его руки к постели, склонился к его лицу. — Спасибо тебе за это, Кея~

От его голоса по спине пробежали мурашки. Хибари с трудом подавил зарождающуюся панику и поерзал, чувствуя себя неуютно. Он и забыл, что чуть ли не больше всего остального Мукуро обожал сковывать движения. Даже в те моменты, когда сопротивления он не получал, руки все равно были закованы, а Кея совсем не любил ощущение беспомощности, возникающее при этом.

Мукуро поцеловал его, властно раздвигая языком губы и скользя по крепко стиснутым зубам, приподнялся, стягивая со своего халата пояс, и крепко привязал руки Хибари к спинке кровати.

— Ну, ты ведь не против? — с явной насмешкой хмыкнул он, поддевая его подбородок. — А теперь будь паинькой.

Это было что-то невероятное. Каждое его слово вызывало глухую вспышку злости, но, как ни странно, Хибари уже был изрядно возбужден. Это было непривычно, ведь обычно до такого состояния он доходил с большим трудом, и голову медленно, но верно заволокло сладким дурманом.

Мукуро прикусил его за губу и, сжимая подбородок, приоткрыл его рот. Кея неуверенно коснулся языком его, ответив на поцелуй, и шумно выдохнул, когда он перешел на шею и ниже. Под спину легла ладонь, слегка приподнимая его от постели; тело у Мукуро было теплым, даже горячим — невыносимо, и пахло сандаловым маслом, что щекотало ноздри и раздражало обоняние. Хибари тяжело задышал, отворачиваясь, чтобы перевести дыхание, пытался подтянуться на руках, но Мукуро не позволил — прижимал к себе так сильно, словно пытается вжать в себя, улыбался хищно и довольно, прерывисто выдыхая в висок, где бешено бился пульс.

Мукуро казалось, будто он пьян. Он и был опьянен — радостью, доступностью, предвкушением. Хибари отзывался на каждое его движение, и эта реакция была вызвана явно не отвращением. Он нетерпеливо пробежался пальцами по ребрам, огладил бедро, и скользнул рукой ниже, припадая губами к остро выпирающим ключицам.

Кее уже не противно, но все еще немного страшно. Он невольно напрягается; Мукуро грубо вталкивает в него пальцы и растягивает его, уткнувшись взмокшим лбом в его грудь. Хибари слышал его хриплое дыхание — частое-частое, и выгибался, вздыхая от тянущей легкой боли, нервными импульсами пробежавшейся по всему телу до кончиков пальцев.

— Давай уже… — процедил он,

— Имей терпение, — сипло засмеялся Мукуро и, неожиданно отстранившись, рывком перевернул его на живот, коленом раздвигая ноги. Руки немного перекрутило, и Хибари недовольно зашипел, подтягиваясь.

Мукуро накрыл его своим телом, тревожа рану на спине, и от этого контраста боли-наслаждения затрясло еще больше.

— Ты сегодня такой покорный, — прошептал он, скользя членом между ягодиц, целуя шею, выступающие из-под бинтов позвонки.

Хибари жмурился так, что видел разноцветные звезды перед глазами, словно смотрел в калейдоскоп, уменьшенный во сто крат. Мукуро просунул руку под его напряженный живот, накрыл ладонью пах, несильно нажимая на головку и скользя вниз. От желания сводило челюсть; Мукуро давит, прижимается бедрами сильнее и входит — резко, нетерпеливо, сразу на всю длину.

— Ублюдок, — бросает Хибари, выгибая спину и протяжно мыча.

Мукуро промолчал, нажимая на его поясницу, заставляя снова прижаться грудью к влажным простыням, и толкнулся еще раз, обхватив руками его бедра. Неторопливо задвигался внутри, едва слышно застонал.

Ему казалось, что он вот-вот проснется, и наваждение пропадет, растаяв, словно утренний туман.

В горле сухо, дыхание дерет горло, и Хибари тихо шепчет, как и сколько раз он убьет его, если он посмеет остановиться, и Мукуро хочется смеяться, но он не может, дышит ему в шею, касаясь губами взмокшей кожи, втягивает носом запах — пот, коньяк, сандаловое масло, даже вяленое мясо, и ему кажется, что лучше аромата он в жизни не чувствовал.

Двигаться становилось все труднее — Хибари был уже на грани, так быстро.

— Мало же тебе нужно, — протянул Мукуро и прикусил его за мочку уха.

— Заткнись.

Хватило нескольких глубоких толчков, чтобы Кея кончил и обессилено обмяк. Мукуро осторожно потянул его за плечо, опрокидывая на спину, и он болезненно свел брови, вздрагивая.