Читаем Пленум ЦК КПСС 9 декабря 1989 года. Стенографический отчёт полностью

В «Литературной России» Анатолий Салуцкий[23] пишет: в США вышел составленный Аганбегяном[24] сборник «Перестройка», в нём опубликована статья Татьяны Заславской[25] под названием «Сторонники и враги перестройки», в которой автор даёт теоретическое обоснование для деления всех советских людей на «чистых» и «нечистых». Недавно, выступая в московском Доме учёных, народный депутат Лисичкин[26] — он тоже давно нам примелькался, «интересный» товарищ — уже призвал к решительным и конкретным действиям против «врагов». Это новое. За плохое отношение к кооператорам он потребовал совершить «партийную казнь» над секретарём Краснодарского крайкома КПСС Полозковым, порвав над его головой партбилет. «Не с таких ли призывов начинались сталинские репрессии?» — спрашивает Салуцкий. А что думают по этому поводу уважаемые члены Центрального Комитета? — нам пока, рядовым работникам на местах и лидерам партийных комитетов, не ясно.

Очень серьёзный вопрос у коммунистов, у всех нас — я вот только что с пленума обкома приехал, недавно тоже встречался почти в 15 крупных партийных организациях, в том числе заводских,— к Яковлеву Александру Николаевичу[27]. Вы не могли бы нам, Александр Николаевич, и всей партии объяснить, что происходит в социалистических странах? Как мы к этому должны относиться? Как мы относимся к позиции Кубы сегодня? Где на сей счёт решение Пленума Центрального Комитета?

ГОЛОСА. Правильно. (Аплодисменты.)

МЕДВЕДЕВ С. А. Я хотел бы спросить также, а где же наша позиция? Ну вот, Пленум уважаемый. Я ко всем членам Центрального Комитета, я с глубочайшим уважением всегда относился к Пленуму ЦК. И когда решение ЦК выходило, я всю жизнь выполнял, будучи секретарём в комсомоле и в партийных органах работая и так далее. С высочайшим уважением относился.

Так где же позиция по отношению к позиции ленинградских коммунистов? Не высказана пока. Почему областные партийные организации до сих пор не информируются о политической обстановке в стране? Нет чётких, ясных ориентировок в этом отношении. Мы знаем: там что-то происходит. Нет у меня в партийном комитете сегодня чёткой, ясной информации, позиции — что и как, и почему.

Я думаю, что так нельзя. Мы же не можем без конца ориентироваться на то, что пресса нам сегодня даёт. Пресса даёт нам достаточно не то, что нужно было бы, наверное. Вот, например, «Сельская жизнь» пишет недавно, что в Казахстане нет митингов, нет демонстраций и так далее. Я думаю, что это же, наверное, не тот подход.

Вот, Михаил Сергеевич, я хочу задать Вам вопрос. И не потому, что, извините, Вас как-то обидеть, глубоко не так, глубоко уважаю Вас. Вот Вы в Коммунистическую партию вступили, я в Коммунистической партии. Как же мы можем состоять вместе с товарищем Афанасьевым[28] в одной партии?

ГОЛОСА. Правильно.

МЕДВЕДЕВ С. А. Где же Московский городской комитет партии, который спокойно смотрит, как Афанасьев обливает партию грязью?

Не просто критиковать — критиковать можно. Михаил Сергеевич сказал ещё на первом Съезде народных депутатов: критикуйте, но не нападайте, но не нападайте сзади, не нападайте в конце концов с такими грязными руками.

Нет, нападают со всех сторон. И говорят, что первичная партийная организация там мер не принимает. Да она никогда не примет, там её, может быть, не было никогда, настоящей принципиальной партийной организации. Там, наверное, все такие же в этой парторганизации, как сам Афанасьев. Значит, нужно собрать пленум, пригласить всех коммунистов этой парторганизации, рассмотреть все вопросы и решить один раз. И не подставлять Политбюро, не подставлять Центральный Комитет, не ждать, когда секретарь ЦК, кто-то из работников ЦК позвонит и скажет: «Товарищи москвичи, принимайте меры!» Вы принимайте меры, товарищи москвичи, сколько можно вам всё время скрываться за Центральным Комитетом, за Политбюро? Всё время эксплуатировать их авторитет? Вы сами должны свой авторитет когда-то заработать. (Бурные аплодисменты.)

Меня очень волнует ещё проблема — комсомола. Я не знаю, как можно так спокойно относиться Центральному Комитету, вам, товарищи уважаемые, к тому, что происходит в комсомоле? Я никак не могу понять, неужели «Комсомольская правда», да и товарищ Мироненко не видят, что есть какие-то другие, наверное, проблемы в Казахстане? Недавно публикуют и говорят: все там «броненосцы» какие-то, там закон раскритиковали,— сессия Верховного Совета республики только что приняла решение. Нашли проблему! Виктор Иванович[29], я Вас уважаю очень, простите, пожалуйста, но скажите — где же Ваша позиция по отношению к нашей молодёжи, к комсомолу? Вы же ведь всё сделали для того, чтобы развалить комсомол.

ГОЛОСА. (Шум в зале.)

МЕДВЕДЕВ С. А. Я заканчиваю… Когда Вас назвали в Прибалтике «господин Мироненко», Вы спокойно это пережили.

ГОЛОСА. Правильно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о КГБ
10 мифов о КГБ

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷20 лет назад на смену советской пропаганде, воспевавшей «чистые руки» и «горячие сердца» чекистов, пришли антисоветские мифы о «кровавой гэбне». Именно с демонизации КГБ начался развал Советской державы. И до сих пор проклятия в адрес органов госбезопасности остаются главным козырем в идеологической войне против нашей страны.Новая книга известного историка опровергает самые расхожие, самые оголтелые и клеветнические измышления об отечественных спецслужбах, показывая подлинный вклад чекистов в создание СССР, укрепление его обороноспособности, развитие экономики, науки, культуры, в защиту прав простых советских людей и советского образа жизни.÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Александр Север

Военное дело / Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР
Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР

Джинсы, зараженные вшами, личинки под кожей африканского гостя, портрет Мао Цзедуна, проступающий ночью на китайском ковре, свастики, скрытые в конструкции домов, жвачки с толченым стеклом — вот неполный список советских городских легенд об опасных вещах. Книга известных фольклористов и антропологов А. Архиповой (РАНХиГС, РГГУ, РЭШ) и А. Кирзюк (РАНГХиГС) — первое антропологическое и фольклористическое исследование, посвященное страхам советского человека. Многие из них нашли выражение в текстах и практиках, малопонятных нашему современнику: в 1930‐х на спичечном коробке люди выискивали профиль Троцкого, а в 1970‐е передавали слухи об отравленных американцами угощениях. В книге рассказывается, почему возникали такие страхи, как они превращались в слухи и городские легенды, как они влияли на поведение советских людей и порой порождали масштабные моральные паники. Исследование опирается на данные опросов, интервью, мемуары, дневники и архивные документы.

Александра Архипова , Анна Кирзюк

Документальная литература / Культурология