Читаем Пленум ЦК КПСС 9 декабря 1989 года. Стенографический отчёт полностью

Учитывая эту ситуацию, коммунисты Академии наук Белорусской ССР, пленум Минского городского комитета пришли к выводу о необходимости созыва, пожалуй в январе, пленума по идеологическим вопросам. Областная партийная организация поддержала и пришла к выводу, что вообще должен состояться большой, крупный, принципиальный разговор о делах партии.

Я верю в свою партию, верю в её мудрость, верю в её волю. И готов сегодня всё сделать для того, чтобы партия выполнила свою роль, роль консолидирующую, и вывела перестройку на правильную дорогу. (Аплодисменты.)

ГОРБАЧЁВ М. С. Вот ещё один тезис: мы не той дорогой идём!.. Надо выходить на правильную дорогу…

ГОЛОСА. (Шум в зале.)

ГОРБАЧЁВ М. С. Давайте, давайте разбираться! Давайте разбираться! Давайте разбираться!

Председательствующий т. ЛИГАЧЁВ Е. К. Слово предоставляется товарищу Бакатину Вадиму Викторовичу — члену ЦК, министру внутренних дел СССР. Подготовиться товарищу Снетковой.

БАКАТИН В. В., член ЦК КПСС, министр внутренних дел СССР.

Уважаемые товарищи! Я голосовал за повестку, которая была предложена президиумом, потому что Михаил Сергеевич Горбачёв разъяснил, что можно выходить несколько шире, чем обсуждение проблем доклада, с которым будет выступать на Съезде Николай Иванович Рыжков.

Поэтому я хотел предложить вашему вниманию один частный вопрос или, может быть, два, которые не в полной мере совпадают непосредственно с повесткой дня.

Я думаю, что сейчас вопрос так не стоит, что мы должны обсуждать вопрос доверия Политбюро. Это, по-моему, очевидно: мы в полной мере доверяем Политбюро. И я, Михаил Сергеевич, совершенно не собираюсь защищать моего соседа, товарища Мельникова. Но он, по-моему, высказался за то, чтобы было единство в Политбюро, было единство в ЦК, было единство между ЦК и первичными партийными организациями. И поэтому, может быть, его не совсем правильно поняли. По крайней мере, так и он сам считает.

ГОЛОСА. Правильно.

БАКАТИН В. В. Мы за глубокое единство. Но, с другой стороны, вот я сейчас буду выступать по одному вопросу, по которому я знаю, что у меня тоже есть расхождение с членами Политбюро. Но я считаю себя обязанным выступить по этому вопросу.

Но прежде всего я считаю также себя обязанным доложить членам ЦК о мерах по обеспечению общественного порядка в связи и вокруг Съезда. Я думаю, что темп политической жизни у нас несравненно вырос, и вообще наши действия, всё надо мерить уже в реальном масштабе времени, не откладывая на квартал, на полгода и т. д. Мы должны вести какой-то реальный отсчёт времени, как у космонавтов,— не терять секунд. Здесь нужно, буквально, очень гибко, очень оперативно работать. На самом деле, каждый день принимаются новые законы, каждый день идут какие-то крупные выступления, и на всё нужно немедленно реагировать — как справа, так и слева. Поэтому вопрос тут больше нашей тактики к Съезду.

Я должен сказать, что мы не сомневаемся, что будет немало провокаций со стороны всевозможных неформальных организаций. Но тем не менее, применяя, может быть, не всеми одобряемую, но одобряемую, я знаю, Политбюро, тактику разумного сдерживания, нереагирования на провокации, опираясь на поддержку здравомыслящих людей, опираясь на поддержку партийных, советских органов, мы надеемся обеспечить надлежащие условия для работы депутатов. Если, конечно, захотят этого сами депутаты. Основания для таких сомнений у нас есть. Мы уже сегодня на эту тему говорили, поскольку отдельные депутаты призывают, как вы знаете, к массовым беспорядкам, к забастовкам и нарушениям законов и так далее, и так далее. Но думаю, что всёравно мы справимся.

Но я хотел бы себя здесь немножко поправить: я сказал «неформальные» организации. Это штамп. Штамп, к которому мы привыкли: «неформалы», «неформальные организации». Как-то ленинградское телевидение, которое очень вообще своеобразное телевидение, говорило о том, что этот штамп устарел. В данном случае я согласен с ленинградским телевидением.

Мы сами дали время всем этим так называемым (ранее называемым) неформальным организациям прекрасно формализоваться, прекрасно организоваться, оформиться, провести съезды, утвердить уставы, программы, выйти даже на международный уровень, получить разнообразную помощь, иметь разнообразнейшие средства массовой информации.

Мы как-то вздумали в МВД посчитать — сколько их? Мы сбились со счёта. Сколько всех этих газет, газеток, телепрограмм и тому подобного! И, честно говоря, искренне можно позавидовать оперативности работы этих средств массовой информации так называемых «неформалов». Там много, кстати, освобождённых от работы лидеров, которые занимаются сугубо чисто политической деятельностью и ничем другим.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о КГБ
10 мифов о КГБ

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷20 лет назад на смену советской пропаганде, воспевавшей «чистые руки» и «горячие сердца» чекистов, пришли антисоветские мифы о «кровавой гэбне». Именно с демонизации КГБ начался развал Советской державы. И до сих пор проклятия в адрес органов госбезопасности остаются главным козырем в идеологической войне против нашей страны.Новая книга известного историка опровергает самые расхожие, самые оголтелые и клеветнические измышления об отечественных спецслужбах, показывая подлинный вклад чекистов в создание СССР, укрепление его обороноспособности, развитие экономики, науки, культуры, в защиту прав простых советских людей и советского образа жизни.÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Александр Север

Военное дело / Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР
Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР

Джинсы, зараженные вшами, личинки под кожей африканского гостя, портрет Мао Цзедуна, проступающий ночью на китайском ковре, свастики, скрытые в конструкции домов, жвачки с толченым стеклом — вот неполный список советских городских легенд об опасных вещах. Книга известных фольклористов и антропологов А. Архиповой (РАНХиГС, РГГУ, РЭШ) и А. Кирзюк (РАНГХиГС) — первое антропологическое и фольклористическое исследование, посвященное страхам советского человека. Многие из них нашли выражение в текстах и практиках, малопонятных нашему современнику: в 1930‐х на спичечном коробке люди выискивали профиль Троцкого, а в 1970‐е передавали слухи об отравленных американцами угощениях. В книге рассказывается, почему возникали такие страхи, как они превращались в слухи и городские легенды, как они влияли на поведение советских людей и порой порождали масштабные моральные паники. Исследование опирается на данные опросов, интервью, мемуары, дневники и архивные документы.

Александра Архипова , Анна Кирзюк

Документальная литература / Культурология