Читаем Пленум ЦК КПСС 9 декабря 1989 года. Стенографический отчёт полностью

Но, учитывая ту обстановку, которая складывается на Пленуме Центрального Комитета партии, счёл невозможным для себя, как для секретаря одной из крупных партийных организаций в нашей партии, отсидеться. Тем более, что вчера завершил свою работу пленум Московского городского комитета партии[46]. Перед этим мы собирали в горкоме партии порядка двух с половиной тысяч секретарей первичных партийных организаций, представляющих три четверти коммунистов Москвы, и, выступая, я могу опираться и на их точку зрения.

Что хотел бы сказать? Ленин любил выражение: «Главное — ввязаться в драку, а потом — посмотрим». Это правильно для партии, борющейся за власть.

ГОЛОСА. (Шум в зале.)

ЯКОВЛЕВ А. Н. Это Наполеон говорил.

ПРОКОФЬЕВ Ю. А. Я хочу сказать — это правильно для партии, борющейся за власть. Но для партии, которая является правящей и несёт ответственность за свои поступки, я считаю, что это неверно.

Но мы с вами ввязались в эту драку, и ввязались в эту драку не по воле Генерального секретаря Горбачёва, не по воле каких-либо других людей, а потому, что мы понимали, что наше общество должно измениться, и — будем честны перед собой — в апреле 1985 года все страстно (не только коммунисты, но и большая часть страны) ожидали перемен.

И мы в эту драку ввязались. И на ⅩⅩⅦ съезде партии, на ⅩⅨ Всесоюзной партийной конференции обозначили основные ориентиры. Обозначили ориентиры, но не прорабатывали по-настоящему каждый этап своего пути. И поэтому пошли вперёд методом проб и ошибок, о которых сегодня здесь говорилось.

Почему это произошло ещё так, товарищи? Будем откровенны. Я понимаю, моё выступление, может быть, не вызовет удовлетворения у многих сидящих здесь, в этом зале. Я на заседаниях Центрального Комитета партии присутствовал с января этого года и сам наблюдал, как трансформировалась ситуация в зале. Если в январе, феврале и даже в марте, когда обсуждался один из основополагающих наших вопросов по сельскому хозяйству, в основном было, извините, механическое голосование (и мне было просто как-то странно всё это видеть, человеку, который впервые попал на заседание Пленума Центрального Комитета партии), и только в апреле месяце (я не знаю, тут критиковали апрельский Пленум), я считаю, что только в апреле члены Центрального Комитета партии стали высказывать то, что они думают в действительности. А потом майский, июньский пленумы и дальше — сегодняшний Пленум Центрального Комитета партии[47].

Но надо понять и ещё одно: ведь мы действительно выбрали сами этот путь, и нет никакой практики в этой работе. Ведь сами говорили о демократизации, сами говорили о том, что нас система командно-административная завела в тупик. Ведь это же было действительно так.

И сегодня нам надо вести разговор не о том, кто прав, кто не прав, а надо вести разговор о консолидации нашего общества. И я здесь полностью поддерживаю выступление секретаря Минского областного комитета партии товарища Малофеева. Надо говорить… (извините, я волнуюсь, потому что действительно не готовился выступать на Пленуме Центрального Комитета партии)… надо говорить о работе, которую нам вместе предстоит сделать.

Вчера пленум городского комитета партии совершенно чётко высказал свою позицию.

Во-первых, учитывая ситуацию в обществе. А в Москве она крайне сложная. Если со снабжением у нас лучше, чем в любых, может быть, других регионах страны, то в смысле политическом обстановка крайне напряжена. Вы сами понимаете, что столица — это центр политического напряжения, что здесь сконцентрированы все силы, которые и за перестройку, и против перестройки, и справа, и слева. И это отражается на политической ситуации в городе.

Так вот пленум горкома партии совершенно чётко выразил свою позицию, и сегодня она отражена в московской печати. Мы обратились к Политбюро Центрального Комитета, к Пленуму ЦК — не принимать непродуманных политических решений, взвешивать, учитывая общую ситуацию, которая сейчас в стране, направлять свои действия на консолидацию сил нашего общества, а не на конфронтацию. Это первое.

И второе. Мы осудили действия тех коммунистов-депутатов,— я извиняюсь, не коммунистов, а членов партии-депутатов,— которые обратились с призывом к забастовкам и призвали провести их, и примем к ним соответствующие партийные меры, потому что не должны быть у нас в партии люди с разным цветом партийных билетов.

Дальше. Какова позиция городского комитета партии? Мы ещё раз и ещё раз заявляем: за консолидацию всех сил нашего общества — в Москве непосредственно, в стране в целом.

Если взять программы политизированных объединений, они на 80 процентов состоят из тех же самых положений, которые содержались в прошлом предвыборном Обращении Центрального Комитета партии[48] и в нынешнем.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о КГБ
10 мифов о КГБ

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷20 лет назад на смену советской пропаганде, воспевавшей «чистые руки» и «горячие сердца» чекистов, пришли антисоветские мифы о «кровавой гэбне». Именно с демонизации КГБ начался развал Советской державы. И до сих пор проклятия в адрес органов госбезопасности остаются главным козырем в идеологической войне против нашей страны.Новая книга известного историка опровергает самые расхожие, самые оголтелые и клеветнические измышления об отечественных спецслужбах, показывая подлинный вклад чекистов в создание СССР, укрепление его обороноспособности, развитие экономики, науки, культуры, в защиту прав простых советских людей и советского образа жизни.÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Александр Север

Военное дело / Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР
Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР

Джинсы, зараженные вшами, личинки под кожей африканского гостя, портрет Мао Цзедуна, проступающий ночью на китайском ковре, свастики, скрытые в конструкции домов, жвачки с толченым стеклом — вот неполный список советских городских легенд об опасных вещах. Книга известных фольклористов и антропологов А. Архиповой (РАНХиГС, РГГУ, РЭШ) и А. Кирзюк (РАНГХиГС) — первое антропологическое и фольклористическое исследование, посвященное страхам советского человека. Многие из них нашли выражение в текстах и практиках, малопонятных нашему современнику: в 1930‐х на спичечном коробке люди выискивали профиль Троцкого, а в 1970‐е передавали слухи об отравленных американцами угощениях. В книге рассказывается, почему возникали такие страхи, как они превращались в слухи и городские легенды, как они влияли на поведение советских людей и порой порождали масштабные моральные паники. Исследование опирается на данные опросов, интервью, мемуары, дневники и архивные документы.

Александра Архипова , Анна Кирзюк

Документальная литература / Культурология