Пляс Нигде. Головастик и святые

Монпарнас – Булонский лес

Мы сели на метро и поехали в Булонский лес, пространство которого устроено как матрёшка. Внутри леса находится парк Пре-Каталан, внутри парка – сад Шекспира, составленный из растений, упомянутых в пьесах великого драматурга.

Посреди сада – открытый каменный театр со сценой и поляной зрительного зала, пустующей более ста лет. В этой исторической пустоте мы, как могли, разыграли “Гамлета” на всех доступных нам языках, чтобы порадовать засыхающие шекспировские растения.

Мне вспомнился мой алтайский глюк на берегу озера, мужик с черепом, и я сказал: какая могла бы быть скандальная постановка – два Гамлета трахают Йорика, читая “Быть или не быть”.

Андрей снова открыл мне глаза, сообщив, что в европейской литературе тема некрофилии и ритуального секса давно раскрыта (он назвал, но я забыл, имя писательницы, которая это сделала), и в реальной жизни Парижа случаются вещи поинтереснее: один японский студент, учившийся в Сорбонне, как-то пригласил поужинать голландскую студентку со своего факультета. Доверчивая юная девушка пришла на ужин и оказалась главным блюдом. Японец убил голландку, нарезал ломтями с помощью болгарки, потушил с провансальскими травами и съел – не всю, конечно, но аппетит в тот вечер у него был отменный. На процессе адвокат людоеда объяснял присяжным, что его клиент ужасно нервничал перед свиданием. В Японии эта история всех растрогала, и считается образцовым преступлением на почве страсти.

Продолжая наш спонтанный фестиваль о любви непристойной, я прочёл, с выражением и жестами, главу из поэмы “Зоофилы” – про секс карликов с журавлями.

Сделав аплодисменты моему выступлению, Андрей рассказал подлинную историю пигмеев, случившуюся неподалёку отсюда, в парке Пре-Каталан, где работал настоящий (по билетам) зоопарк людей. Организаторы Всемирной выставки тысяча восемьсот не помню какого года построили здесь деревню пигмеев для развлечения посетителей. Когда выставка закрылась, микроафриканцы ещё несколько лет жили в Булонском лесу как дома – в аутентичных хижинах, с луками и стрелами, по вечерам делая вылазки в бары и кабаре, пристрастились к абсенту, шампанскому и нежным ласкам красоток с пляс Пигаль. Девушкам тоже нравилось, когда их щупали маленькие чёрные ручки трёх-четырёх пигмеев одновременно. Все были довольны, буквально все – кроме (как всегда) защитников прав человека, которые долго боролись и в конце концов настояли на депортации несчастных в естественную среду обитания.

Говорят, пигмеи плакали, покидая Париж…

На этом Андрей со мной распрощался; ему надо было вернуться в резиденцию для продолжения работы над книгой. Когда он удалился по направлению к станции метро “Авеню Фош”, я пошёл через лес просто так, совершенно бесцельно; брёл сквозь чащу, как медведь, пока не встретил двух небритых трансвеститов в кожаных юбках, стоявших на лесной тропе с предложением орального коммерческого секса. Услуга стоила двадцать евро. Рабочее место секс-трудящихся представляло собой три молодые сосенки, обёрнутые чёрным полиэтиленом. Я сказал “бонжур” и позволил себе замечание, что всё это как-то не романтично: полиэтилен, сосенки… Напоминает туалет на фестивале авторской песни. Трансвеститы ответили, что романтика – штука дорогая, двадцаткой тут не отделаешься, и дали мне визитную карточку на случай, если у меня появятся деньги.

Я поблагодарил милых лесных хуесосов и пошёл дальше ускоренными шагами, потому что вспомнил, благодаря этой встрече, о том, что у меня действительно должны появиться деньги.

Именно сегодня русский книжный магазин “Libraries du Globe”, что на бульваре Бомарше, обещал заплатить за экземпляры моих сочинений, проданных уже давно, а заодно поговорить о презентации нового романа. Как это вылетело у меня из головы?

Буа-де-Булонь – Бастилия

Когда я приехал в Глоб, милая продавщица Ксения с ангельской улыбкой сказала, что да, уже почти нашли накладные, подождите немного, полистайте новинки, вон там у нас полка с графическими романами, люди сейчас хотят больше картинок, меньше текста, вот мы и стараемся не отстать от моды.

Среди всякой графической ерунды я нашёл очень прикольную историю о том, как Габриэль Гарсиа Маркес абсолютно случайно обнаружил прототип своего Макондо, путешествуя с семьёй на машине во время отпуска. Они потеряли дорогу, заблудились в джунглях и выехали к деревне, жители которой очень удивились появлению людей из внешнего мира, и это так вдохновило Маркеса, что он полтора года просидел у себя в комнате за пишущей машинкой, выстукивая “Сто лет одиночества”. Всё это время любящая жена приносила на порог его кабинета еду и виски. Любовь – великая сила. Жаль, что Нобелевскую премию за неё не дают.