Пляс Нигде. Головастик и святые

Она просто так это сказала, не подумав о том, что в начале было слово, и слово было не воробей.

И вот наступил предсказанный гинекологом день рождения девочки, и прямо с утра начались схватки. Ада разделась и, спрятав волосы под купальную шапочку, торжественно понесла в ванную комнату затвердевший живот, символически поддерживая его снизу ладонями. Любящий муж прибежал с садовым шлангом. Царская купель происходила из тех времён, когда в доме не было водопровода. Чугунная дата 1845, едва различимая на бортике, тоже, кстати, давала в сумме восемнадцать. Адам не поленился сложить цифры, пока наполнял ванну. Ещё один из будущего.

Закручивая кран, он подумал: а куда потом воду сливать? Но размышлять о последствиях было уже некогда. Ада забралась в ванну с надувной подушкой, влагонепроницаемыми блютус-наушниками и пластиковой бутылкой сока. Адам насыпал в воду ароматной лимонной соли, установил в изголовье подставку для благовоний и зажёг сандаловые палочки.

В ногах Ады на штативе стояла камера, подключённая к ноутбуку. На всякий случай они заказали русскоговорящую онлайн-повитуху Кэт из Нью-Йорка. Один час web-родов у неё стоил недорого – всего $50. Коннектиться решили через Skype, чтобы родители молодых родителей тоже могли стать свидетелями этого чуда.

Когда схватки участились, Адам включил режим конференции и первым делом вызвал Кэт. Она появилась перед ним с американской улыбкой на русском лице.

– Праздник в разгаре, – доложил Адам.

– Отлично! – воскликнула Кэт и помахала рукой в направлении роженицы. – Держись, девочка! Мы сделаем это! Не забываем дышать! В уме совершаем приветствие солнцу!

– Тужься, доченька! – подключилась к конференции Жозефина Павловна, мать Ады. – Не стесняйся пукать! Здесь все свои.

Остальные помалкивали, делая сочувственные лица в квадратиках на экране. Отец Адама от волнения приложился к фляжке и занюхал рукавом. Всё шло прекрасно. Ада тужилась, родственники поддерживали её вздохами и возгласами. Адам направлял камеру, следуя указаниям Кэт.

И надо же такому случиться, что именно в этот момент дедушка на чердаке испытал прилив вдохновения. Грохот его машинки, словно гром небесный, обрушился сверху и заглушил всё. Не жалея сил, Марко налегал на клавиатуру, как молотобоец. “Ничего не слышно! – закричали возмущённые зрители. – Уберите шум!”

Адам выждал пару минут, надеясь, что капризная муза покинет голову романиста, но дедушка только набирал обороты. Предстояло действовать. Адам поцеловал жену, оптимистично, как смайлик, улыбнулся в камеру и побежал на третий этаж нарушать писательское прайвэси.

Из-под двери воняло дедушкиным табаком и какой-то гнилью, вроде невыносимого помойного ведра. Адам вежливо постучал – раз, другой – безрезультатно, ударил кулаком – ноль реакции, после чего разозлился и применил ногу. Это подействовало. Машинка перестала чеканить слова. Послышался шелест тапочек, и дедушка Марко распахнул дверь. Та ещё картина. Ватные жгуты торчали у него из ушей, как фитили старинных пушек. Одет он был в красные трусы до колен и засаленную олимпийку, усыпанную пеплом. Огонёк самокрутки тлел в бороде, как снегирь.

– Шта? – спросил Марко, выдыхая дым в лицо Адаму.

– Жена рожает!

– Шта?!

– Жинка родит, – повторил Адам на воображаемом украинском, надеясь, что так станет понятнее. – Пожалуйста, я вас очень прошу, сделайте паузу, отдохните, поспите, почитайте какой-нибудь уютный детектив.

– Еби се! – крикнул дедушка и захлопнулся. Прошелестел от двери прочь, смачно харкнул с балкона, и молоточки опять загрохотали по каретке.

И кто скажет, что он не прав? Человек на своём месте занят интересным делом. Не то что Адам, бегающий по лестницам, словно комический персонаж, а не законный муж и без пяти минут отец.

Он вернулся в ванную комнату, где стало уже запредельно громко. Перекрикивая машинку писателя, отцы орали, как футбольные болельщики. Матери кудахтали. Ада постанывала, била ногами и поднимала волны. Кэт сердито жестикулировала на экране. Адам схватил ноутбук, примостился на табуретке рядом с ванной, правую руку отдал жене, левой обеззвучил родителей.

– Что за цирк?! – возмутилась Кэт. – У меня нет контакта с роженицей. И камера съехала.

– Сейчас, сейчас.

Он дотянулся до штатива ногой, подвинул его к себе, отцепил камеру и попытался дать крупный план происходящего. Но роженица брыкнулась, и вода залила объектив.

– Ничего не вижу, – сообщила Кэт ледяным голосом.

– Сейчас.

Протерев стеклянный глаз футболкой, он забрался на табурет с ногами и поднял камеру над головой, как можно выше. Ада терзала его руку, царапая ногтями ладонь. Чтобы не уронить ноутбук ей на голову, приходилось фиксировать его согнутым коленом правой ноги. Со стороны Адам, наверное, выглядел красиво – как танцующий журавль на китайском веере. Но долго в такой позе не продержишься.

– Вижу головку! – закричала повитуха с другого континента. – Родители, оба вместе, думаем о том, как прекрасен мир!