Пляс Нигде. Головастик и святые

Перед тем, как заняться любовью, они делают селфи на фоне кроватки с ребёнком. Девочка мирно спит. Кстати, её зовут Электра.

Автор благодарит:

Алексея Портнова, подсказавшего идею этой книги

Анне Фишер, Джона Наринса и Ричарда Кумбса, проверивших английский язык

Ингу Венделин, правильно расставившую французские артикли

Аню “Ураган” Омельянцеву – за урок украинского

Йозефа Каца – за историю о латышском театре

Буддистов Аската – за вкусный плов

Головастик и святые

Это вышло случайно. Все думали, что я мёртв, и я не стал их разубеждать.

“The passenger” by Mickelangelo Antonioni

Часть первая

1

Сибирский тракт, 7109 от сотворения мира

Деревню основали близнецы Некрас и Немил, лихие бугровщики из-за Камня, которые явились в Полунощную страну в лаптях, а через год, от дербана татарских курганов, имели сапоги кожаные, кибитку нескрипучую, мушкет и двух чалдонок, купленных в Барабе за тридцать копеек серебром.

В тамошнем кабаке на тракте подслушали братья трёп хмельного литвака о не грабленой ещё княжьей могиле. Отсюдова месяц идти к полунощи, а потом на восход, – говорил он другому пиотуху, – но ты не ходи, там злые шешкупы!

Братья сели поближе, стакнулись языками, проставились двумя чарками и выведали всё, что литвак брехал мечтательно. Из кабака ушли вместе и по темноте нарочно затоптали балабола в канаве, чтобы никого больше на авентюру к шешкупам не подбил.

2

Сами двинулись в путь. Нескучно ехали. Один правил кибиткой, другой проклажался с девицами. Потом наоборот делали и скоро уже сами не помнили: кто Некрас, кто Немил? Дни сменялись похожие, как травинки в степи, как соринки в глазу. Моргнул и – нету. Жив – и ладно.

Сибирь тогда была меж русскими и татарами – вольная страна. Требовала сердца и воображения. Одной силой тут не прожить. Всегда такой найдётся, кто переломает даже медведя. Близнецы легко схватывали, когда надо соколом, когда змейкой, на кого – волком, от кого – зайцем, поэтому до Оби доехали с целыми шкурами. Там узнали, что твёрдых дорог дальше нет, и путь их лежит сначала по большой реке вниз, а через двести вёрст по притоку вверх.

Сменяли повозку и лошадей на лодку в четыре уключины. Пятиалтынные девицы оказались из речного народа, грести умели не хуже близнецов. Шли по реке, сплетаясь песнями – чалдонки пели странно, как будто зверёк бегает во рту, но красиво, точно зверёк этот – благородная горносталь. И незаметно для братьев наладился у них с девицами разговор.

– Слышь ты чё! – толмачил Некрасу Немил. – Язык-то у их не бесовской, а людской! Наше здрав будь по-ихнему торово, с богом – прошай.

Вот только имена понять не мог.

– Как звать тебя?

– Маська.

– А тебя?

– Маська.

Они, и правду сказать, были на лицо похожи, как луна и её отражение. Только одна смеялась часто, а другая всё что-то думала.

– Ты кого нонче любишь – Маську али Маську? – веселился Немил, тыча брата в бок.

Некрас хмурился: ему от речной болтанки было худо и муторно, словно его из лодки выпихивают.

– Сам ты щучий корм, – ворчал сквозь зубы.

3

Дошли до стрелки Оби с притокой, завернули в правый рукав. Против течения идти натужно, не до песен. Через две недели бросили якорь у высокого яра, у того самого места, кое литвак живописал как червоточное. Берег весь в дырах, будто изгрызен. Из дыр глядят жители. Некрас фитиль запалил и стрельнул. Торово, шешкупы! Те разом попрятались. Не успел стрелок забить новую пулю – крик пробежал по тайге, и всё замерло.

Оказалось, это она и есть, самоедская деревня. Ходы проверчены сквозь землю, чтобы кинуться в реку при появлении врага из тайги, или уйти лесом, если чужая сила подгребёт по воде. В невыходном положении, когда недруги караулят оба конца норы, самоеды разводят подземный огонь и зажариваются, освобождая из себя малые души, населяющие птицу, зверя, рыбу, муравья, дерево, гриб и безвидную вредную силу. Зане вместо одного появляются семь, которые мстят обидчику и морят его до смерти. Так Маськи рассказали.

Близнецы посмеялись над басней. Некрас с мушкетом поднялся на берег. Немил с краткой пикой и фонарём залез в норы поглядеть, что из хорошего добра бросили хозяева, убегая. Нашёл щучьи сапоги и шапку из лосиного вымени.

Некрасу хуже пришлось – он с богом встретился. Некрупного калибра бог, хозяин пауков и грозовых головешек. Только такого успели самоеды-шешкупы себе для защиты вымолить в лесу, у духовного амбарчика. Но всё едино – силён. Восемь рук у него. Пришлось биться.