Плющ

Он чувствует, как рука Карлоса, словно мотылек, трепещет у него на бедре, но уже слишком поздно. Прежде чем он успевает отпрянуть, латинос хватает его за яички, и сжимает их железной хваткой того, кто борется за свою жизнь и прекрасно это понимает.

— ЙООУУУ! — Кричит Хекслер, и на мгновение замок на горле Карлоса ослабевает. Генерал ослабляет смертельную хватку не из-за боли, хотя та просто невыносимая — Стальные Яйца посвятили годы жизни боли и прохождению через нее, — а и из-за неожиданности. Латиноса душат, латиноса режут, а он все продолжает сопротивляться.

Карлос снова бросается влево, ударяя костлявым плечом генерала по дверному косяку. Хекслер еще немного ослабляет хватку, и прежде чем он успевает ее восстановить, Зенит — скорее в духе шутливого добродушия, чем чего-либо еще — хватает его за руку.

На самом деле плющ хватает ноги генерала, обвивая их свободным зеленым обручем и дергая назад. Хотя усики все еще тонкие (некоторые из них ломаются под весом Хекслера), хватка З. удивительно сильна. И неожиданность здесь, конечно, ключевое слово. Если бы Стальные Яйца ожидал такой трусливой атаки, он почти наверняка остался бы на ногах. Вместо этого он тяжело опускается на колени. Карлос крутится в дверном проеме, задыхаясь и хватая ртом воздух. Он все еще чувствует эту полосу жара в животе, и, кажется, что она распространяется. Этот ублюдок ударил меня шокером, думает он. У него была одна из этих штуковин, нелегальных лазерных штуковин.

Ему нужно вернуться в кабинет Кентона, где он по глупости оставил свой Священный дипломат, но когда он делает шаг вперед, генерал взмахивает ножом. Карлос отшатывается достаточно быстро, чтобы не потерять нос. Генерал оскаливает зубы — все, что остались у него во рту после морга «Тенистый покой». Яркий румянец заливает его щеки.

— Убирайся с моего пути! — Скулит Карлос. — Аббала! Аббала кан так! Деметра кан тах! Гах! Гам!

— Прибереги свою латиносовскую болтовню для того, кому на это не плевать, — говорит генерал. Он не делает попыток встать с колен, просто раскачивается из стороны в сторону, выглядя таким же таинственным (и таким же смертоносным), как любая из змей, когда-либо выползавших из корзины факира. — Хочешь пройти мимо меня, сынок? Тогда вперед. Попробуй это сделать.

Карлос заглядывает через плечо старика и видит, что вокруг его лодыжек все еще вьются зеленые лозы плюща.

— Кадат! — Голосит Карлос. — Кэм-Ма! Кан так! — Эти слова сами по себе ничего не значат. Это просто фактурные слова, с помощью которых Карлос Детвейлер формирует определенную телепатическую команду. Он приказывает Зениту снова дернуть старика, протащить его вглубь по коридору к главному стволу и там разорвать.

Вместо этого петли на лодыжках генерала развязываются сами собой и соскальзывают.

— Нет! — Ревет Карлос. Он не может поверить, что Темные силы его оставили. — Нет, вернись! Кадат! Кадат кан так!

— Лучше посмотри на себя, сынок, — хитро советует генерал Хекслер.

Карлос смотрит вниз и видит, что его песочного цвета костюм стал ярко-красным от карманов пальто и до самого низа. На животе у него длинный рваный разрез; конец галстука отрублен. Он видит что-то блестящее и пурпурное в разрезе и с недоверчивым ужасом понимает, что это его кишки.

Пока он отвлекается, Хекслер бросается вперед и снова наносит удар ножом. На этот раз он вскрывает плечо Карлоса до самой кости.

— Олэй! — Кричит Стальные Яйца.

— Ты сумасшедший старый хрен! — кричит в ответ Карлос и бьет ногой. Это вызывает ужасную тупую судорогу боли в животе и свежую струю крови на брюках, но ботинок попадает генералу Хекслеру прямо в узкий клюв и ломает его. Он падает назад. Карлос бросается вперед, но злобный старый ублюдок снова поднимается на колени при этом орудуя ножом, как молния, рассекая все вокруг. Из чего он сделан, из железа?

Карлос, задыхаясь, ныряет обратно в кабинет Сандры и захлопывает дверь как раз в тот момент, когда Хекслер сжимает пальцами свободной руки косяк. Хекслер издает вопль, когда его пальцы ломаются, и это райская музыка для ушей Карлоса. Но старый сукин сын не остановится. Он похож на робота, у которого селектор застыл на «убить». Карлос слышит, как позади него с грохотом распахивается дверь, когда он, пошатываясь, бредет через кабинет Сандры, левый рукав его пиджака становится пунцовым, при этом одна его рука лежит на вспоротом животе, в жалкой попытке удержать эти фиолетовые штуковины там, где они должны быть. Он слышит хриплое собачье дыхание, когда воздух врывается и выходит из старых легких безумца. Через мгновение робот снова будет на нем. У робота есть оружие, у Карлоса его нет. Даже если бы при нем был его Священный дипломат, робот не дал бы ему времени разобраться с комбинацией.

Я умру, — с удивлением думает Карлос. Если я не предприму что-либо прямо сейчас, я действительно умру. Он, конечно, знал, что смерть близка, но до этой минуты это была лишь научная концепция. Однако нет ничего научного в том, что сумасшедший робот преследует вас, пока кровь льется по вашим рукам и ногам.