Плохие мужчины

– Именно. Хотя нет – в вас тоже. Если даже на минуту допустить, что я собираюсь вступить в отношения, – вы не та женщина, с которой я начал бы встречаться. Вы прекрасны, богаты, общительны…

– Ну-ну, не стоит поднимать меня на пьедестал, – хмыкнула Сэффи. – За внешней оболочкой состоятельной красивой женщины вполне может скрываться преступница.

– Ага, как Брюс Уэйн, также известный как Бэтмен.

– Ну, чисто технически он был скорее героем, чем злодеем, и вообще – человеком из плоти и крови. В этом вся суть.

Джону стало лучше, и он засмеялся.

– Так или иначе, вы сказали, что дело все же не в моей личности. Я достаточно самонадеянна и потому вам верю. В чем же тогда проблема?

– Я не лучший вариант для завязывания отношений. Угрюм, склонен к депрессиям.

– Полагаете, я этого не заметила? Доверьтесь же мне, расскажите о настоящих причинах.

– Не могу перестать думать о жене, – вздохнул Джонатан. – О бывшей жене.

– Вот оно что… – Сэффи помолчала. – Это, знаете ли, можно воспринять как оскорбление.

– Простите, я не нарочно. Вы восхитительны, однако мы принадлежим к совершенно разным кругам.

– Ложной скромностью я не страдаю. Не буду прикидываться, что вы не правы. Но я ведь отношусь к вам с огромным уважением.

– Да, верно. Говорю же, дело не в вас.

– Это я уже слышала.

– Я не слишком хороший партнер, понимаете?

– Какие именно мысли одолевают вас насчет жены?

– Самые разные, – признался Джон.

– Гадаете, что пошло не так?

– Это я как раз знаю точно. Все не так со мной. Думаю о другом. Почему мы с ней оказались вместе? Какими мы были в семейной жизни? Чем она сейчас занимается, что чувствует, нашла ли мне замену?

– Вы с ней не общаетесь?

– Решили, что делать этого не следует.

То есть так решила Эми…

– Разве вы не можете спросить у кого-то из друзей, как у нее дела?

– Когда у нас все кончилось, приятели остались с женой. Да они изначально ее друзьями и были.

Сэффи снова помолчала, а затем поднялась со скамейки:

– Что ж, если вам не терпится узнать, чем дышит ваша бывшая, почему бы нам это не выяснить?

– Э-э-э… что?

– Где она живет?

– В Шепердз-буш.

– Значит, адрес знаете. Пойдемте.

Она протянула Джону руку. Он нерешительно встал и сжал в ладони ее прохладные пальцы.

– Вы имеете в виду, что мы пойдем к нашему… к ее дому? Вряд ли она захочет меня видеть.

– Ей с вами встречаться не придется. Вы встанете в сторонке и будете наблюдать, а я постучусь.

– Но… нашу вылазку могут расценить как домогательство, – колебался Джон.

– Технически – да, однако я вас точно осуждать не буду. – Она стиснула его руку. – Вперед! Вы ведь говорили, что не можете отделаться от мыслей о бывшей жене, все время думаете, как она и что она. Надо выяснить, успокоиться, а потом вы сможете продолжать жить своей жизнью. Это обычный психотерапевтический эффект. Как ее зовут?

– Эми.

Одно слово, но как же оно заставило его вздрогнуть… Словно тычешь пальцем в незажившую рану, чтобы проверить, не ушла ли боль. С другой стороны, произнесенное вслух имя доставило Джону и приятные ощущения.

– Пойдемте на поиски Эми, – улыбнулась Сэффи.

* * *

Они взяли такси. Девочку усадили на заднем сиденье, рядом с хозяином, и она замерла, тяжело дыша. Джон назвал водителю свой старый адрес, удивившись, как обыденно он прозвучал. По дороге они не перемолвились ни словом. Джон смотрел в окно, наблюдая за освещенными улицами. Пошли знакомые здания, магазины, станция метро, благотворительная книжная лавочка, где Эми иногда покупала за пять долларов пару книг в мягких обложках, кафе, где она любила посидеть перед занятиями йоги, винный бутик.

Их дом ничуть не изменился – все тот же узкий трехэтажный коттедж из темно-красного кирпича. Красили его еще предыдущие владельцы. Кухня находилась в полуподвальном помещении, гостиная и столовая – на первом этаже, спальни – на втором, а чердак Джонатан в свое время приспособил под студию для записи подкаста. Нет, кое-что было иначе: на крыльце, где Сирил оставил мусорный мешок, стояли два новых горшочка с геранью.

Поменяла Эми и занавески в эркере первого этажа: раньше там висели темно-синие, а теперь – желтые. Как всегда, не задернуты, свет включен. С того места, где они остановились, гостиная просматривалась отлично.

По этому поводу они с женой спорили не раз. Эми любила раздвигать занавески – даже ночью. Ей нравилось, что улица вроде как становится частью дома. Комнаты так выглядят просторнее, говорила она. Воздуха, мол, больше. Джонатан же с наступлением темноты всегда окно зашторивал.

«В дом могут заглядывать посторонние, – убеждал он жену. – Могут увидеть нас с тобой».

«Если я занимаюсь чем-то личным, обычно занавески задергиваю, – отвечала она. – А когда сижу у телевизора или готовлю ужин – пусть смотрят, что тут такого?»

Сколько раз Джон пытался ей объяснить, что на улицах немало больных маньяков. Говорил, что темнота скрывает людей, которые не только смотрят, но и ждут шанса. Настаивал на своем жизненном опыте: те, кто выставляет жизнь напоказ, верит в свою неуязвимость, частенько превращаются в мишень для преступника.