По южным странам

Дальнейшее развитие сельского хозяйства Джезиры связано с сооружением на реке Хабур плотины и орошением большого массива ныне пустующих земель. Над ирригационным проектом в бассейне Хабура работают советские специалисты. Обнадеживающие результаты дала разведка на нефть. Весьма вероятно, что скоро здесь возникнет своя нефтяная промышленность.

В крайней точке Джезиры, долине Тигра, плодородные серо-коричневые почвы. Дожди здесь начались недели две назад, и свежая зелень покрывает пастбищные склоны. Часто пересекаем бурные речки, сбегающие с гор турецкой стороны и текущие на юг. На одних полях уже пробились всходы, на других посев только начинается. Сеют не так, как у нас. Впереди идет сеятель с лукошком и бросает зерна на утоптанную овцами землю (жнивье и тут используется для выпаса), а за ним пахарь сохой заделывает семена.

Оказывается, если сначала распахать, а потом посеять, то либо птицы склюют зерна, либо солнце обожжет молодые нежные корешки, и поэтому нужно заделать зерно поглубже. А бороны или катка для заделки семян здешний земледелец не знает.

Мы остановились у моста через речку близ деревни Демир-Капу. Пологие склоны уже зеленеют. Лошадь пасется на свежей траве, так порадовавшей нас после тысяч километров пустыни. Вдали морщинистые отроги хребта Джебель-Торос. На речке стоит тахунат-эльма — водяная мельница. Стены ее сложены из грубо отесанных «современных» камней, но своды подпирают гладко обточенные древние колонны. Плотина, вероятно, сохранила тот же облик, какой она имела одну-две тысячи лет назад.

К Тигру нас сопровождает солдат-пограничник. Спускаемся с крутого берега. Небольшой проток порос густыми зарослями олеандра. Он уже отцвел, из его блестящей вечнозеленой листвы выглядывают бурые плоды. Скоро они раскроются, и из них полетят семена с длинными пушинками. Пересекаем луговую пойму и упираемся в песчаную отмель. Песок серый, как на Аму-Дарье. Дальше идем пешком через остаточные, сильно разреженные тугайные заросли ивняков, тополя и тамариска. И вот мы на берегу библейской реки!

Бечевник покрыт цветистой галькой. Быстро мчится мутная, как и в Евфрате, вода. Ширина реки метров триста — четыреста. На турецком берегу виднеется поле и пахарь с такой же сохой, что и на сирийском. Выше по течению стоит домик пограничной стражи с обвисшим от дождя турецким флагом.

От моста, построенного в далеком прошлом, сохранилась лишь одна арка, сложенная из гладко отесанных и точно пригнанных друг к другу базальтовых камней. На устоях арки барельеф с изображениями коня, льва, тигра, слона и других животных.

В половодье Тигр бушует, и воды его затопляют почти всю арку, подмывают берега и сокрушают преграды. Именно в этих местах проходила восточная граница Римской империи в период ее наивысшего расцвета. Земли же, лежащие за Тигром, захватывались римлянами только временно. Хотя Траян дошел до Персидского залива, его преемник вынужден был отказаться от этих завоеваний и даже отдать Месопотамию Парфянскому царству и отойти за Евфрат.

Полная величия арка на пустынном берегу свидетельствует о былом могуществе государств и высоком мастерстве зодчих. Скоро ли новый мост вновь соединит берега реки, воды которой кормили миллионы людей на протяжении тысячелетий, быть может, с самой ранней зари человечества? Ведь именно между Тигром и Евфратом жили шумеры, древнейший народ, населявший южную часть Месопотамии. Они создали клинопись, лишь много спустя заимствованную у них аккадцами и ассирийцами. Именно от шумеров дошли до нас самые ранние мифы о сотворении мира, о первозданном рае, о всемирном потопе.

Первые поселения шумеров относятся к началу четвертого тысячелетия до нашей эры. Вся жизнь людей была связана тогда с рекой. Жители занимались рыболовством, а позднее стали возделывать каирные, затопляемые паводковыми водами земли и разводить скот. К концу четвертого тысячелетия они начали создавать оросительные и дренажные каналы. Постепенно шумеры разработали совершенную систему орошаемого земледелия. К концу второго тысячелетия они настолько ассимилировались с вавилонянами, что библейские и античные предания не сохранили никаких воспоминаний о шумерах. Только в 1850–1857 годах ирландский ученый-ассириолог Хинкс, изучив ассиро-вавилонскую клинопись и учебные пособия для ассирийских писцов, доказал факт существования этого забытого народа.

Мы недолго побыли у библейских, а правильнее сказать, у шумерийских вод. Испортилась погода, сквозь сетку дождя едва стал виден левый берег реки. Мы продолжаем путь на юг и вскоре поднимаемся на небольшой хребет Карачок-Дар. На нем еще не все земли ушли под соху, сохранились участки степной растительности. С гребня открывается вид на полого волнистую подгорную равнину. Пересекаем увалы среди богарных пашен, на которых уже поднялась озимь. Вскоре рельеф стал более спокойным и потом пошла идеальная равнина. Низкие тучи теснятся ближе к Торосу, а над нами бегут мелкие кучевые облака, часто проглядывает голубое небо и теплое, хоть и ноябрьское, солнце.