По южным странам

Серо-коричневые почвы этой части Джезиры лишены гипсовых кор и дают хорошие урожаи пшеницы без орошения. Грунтовые воды залегают неглубоко, они обильны, но солоноваты. Несколько речек, постоянные и пересыхающие, пересекают равнину с севера на юг и текут к обширной низине, открывающейся на запад, в долину Хабура.

На полях тракторы и быки. Поселки редки и все имеют неуютный, необжитой вид. В них нет постоянных обитателей, а лишь сезонные рабочие.

…Зашло солнце. Справа сирийские целинные земли, слева в синей дымке горы Ирака Джебель-Синжар. Зубчатая цепь отрезает небо от земли. Там, где село солнце, рдеет одинокое облачко. Но вот и оно погасло. Продолжаем путь в поздних сумерках. Дорога сильно разбита. В безветренном прохладном воздухе долго висит за нами длинная серая полоса. Ее освещает луна.

Молчаливые холмы-телли, свидетели минувшей жизни, стерегут раскинувшиеся снова вокруг них непрерывные возделанные пашни.

Щебнистая пустыня

Много тысяч километров проехали мы по сирийской земле. Повсюду в той или иной степени чувствуется нужда в воде. В Джебель-Друзе и Хауране много источников и колодцев, но их нужно углубить, очистить. В пределах «плодородного полумесяца», наиболее густо населенной части страны, есть отдельные участки, где проблема водоснабжения может быть решена усилиями местных властей. Многое можно ожидать и от изучения древних источников, которые были разрушены и позабыты. Вероятно, их восстановление поможет возродить земледелие и дать воду стадам.

Нам уже стали ясны природные условия страны. Мы провели на картах границы зон (сухой степи, полупустыни и пустыни), наметили внутри них контуры пастбищных районов, отличающихся местными особенностями растительности, почв, водных источников.

Наибольшие трудности с водоснабжением испытывает кочевое население на юге Сирии. Здесь колодцы встречаются очень редко, их разделяют огромные пространства бедных пастбищ. Осадки очень скудны, всего пятьдесят — сто миллиметров в год, они обеспечивают жизнь только самым засухоустойчивым низкорослым полукустарникам из семейства маревых.

Большая часть отведенной для наших работ территории лежала в пределах Сирийской пустыни, которую бедуины называют хамад.

В арабском языке немало терминов, позволяющих тонко различать географические, ландшафтные особенности природы. Слово «хамад», означающее повышенную равнину или плоское плато, покрытое обильным крупным щебнем, вошло в международную географическую терминологию несколько видоизмененным: гамада или хаммада. На таких плато крайне бедная растительность.

Щебнистые равнины с лучше развитым растительным покровом называют сехель или сахель. В сахелях могут встретиться и маломощные песчаные наносы с незначительной примесью мелкого щебня.

В Сирии бедуины словом «хамад» обозначают пустыни, лежащие примерно к югу от линии Пальмира — Абу-Кемаль, исключая солончаковые низины сабха и возвышенности джебель.

Впервые мы попали в хамад в конце ноября. На десятки километров тянется плоское плато. Его поверхность устлана кремневым щебнем, покрытым черным пустынным загаром. Ходишь по обломкам, и они звенят, как металл, будто осколки каких-то снарядов, упавших неведомо откуда. Кое-где между щебнем ютятся запыленные дернинки мятлика и низенькие обгрызенные кустики саксаульника, солянок, полыни.

Яркое солнце и безоблачное небо отсвечивают лаковым блеском от звенящих обломков. День был жаркий, но к ночи стало прохладно. У нас не было палатки, и мы остановились на ночлег в бедуинском стойбище, недалеко от колодца Бир-Седжри. Вдоль небольшой вади десятка полтора шатров и один глинобитный домик. Греемся у ароматного полынного костра. Наш хозяин Джаллауд-эль-Салим провел всю жизнь в пустыне. Конечно, он ходил и в Дамаск, и в Халеб, и в Пальмиру. Но его племенные пастбища здесь. Он кочует в радиусе сто — сто пятьдесят километров, отыскивая места, где есть корм и вода. Сейчас трудно, но весной иногда бывает много травы и воды.

«В этих местах даже барашков не видно в траве», — показал хозяин на щебнистую, с прижатыми к земле дернинками мятлика поверхность хамада.

Вблизи Бир-Седжри есть широкая вади, где бедуины сеют ячмень и пшеницу. Но земля родит там только в дождливые годы. Сеют чаще всего по целине года два подряд, а потом бросают. Нынче урожая нет, бездождная весна и лето погубили всходы.

В хорошие годы, когда разрастаются травы и приносит урожай пшеница, бедуины живут в достатке. Тогда у них в изобилии молоко, масло, сыр. Быстро растут овцы, умножается приплод, увеличивается поголовье скота. Но как только приходит засуха, благополучие тотчас сменяется нищетой, овцы гибнут, и бедуины бросают хамад и бегут в мамуру — влажные районы северо-западной части страны. Но не всегда такое бегство спасает от катастрофы. По пути множество овец, иногда целые отары погибают от голода и жажды.

Та половина шатра, где мы сидим, предназначена для мужчин и приема гостей. В другой половине за циновками и мешками муки и риса размещаются женщины с детьми.