По южным странам

Народ толпится здесь с раннего утра и до позднего вечера. Не всегда определишь, кого здесь больше — покупателей или продавцов. Продавцы не остаются в лавке, а стоят возле нее, бегают за покупателем в толпу, кричат вслед, сбавляя цену. Торговцы вразнос, мальчишки и взрослые, расхваливают звонкими голосами дешевизну и высокое качество своего товара. Толпу расталкивают тележки, на которых навалены груды трикотажа, разложены дымчатые очки, галстуки, носки, замки, фонари, зажигалки, клещи, авторучки, водяные пистолеты, пружинные весы… Чего только там не увидишь! Снедь «с пылу, с жару» или фрукты можно отведать и не покупать, если они вам не очень понравятся.

Как на любом базаре, на Суке принято торговаться. Только в немногих, преимущественно больших магазинах висят надписи: «Fix price» (твердая цена, без запроса). В кустарных мастерских не стесняются назвать двойную и тройную цену. Как продавцу, так и покупателю, видимо, нравится сам процесс торговли. В самом деле, приятно, если удастся купить вещь за треть объявленной цены! Лишь в одной сапожной мастерской, где нашлись подходящие экспедиционные ботинки, легкие и в то же время прочные, висела надпись по-арабски: «Цены железные». Переводчик напрасно торговался. Мне пришлось уплатить первоначальную «железную» цену.

Колоритны старинные цеховые ряды Сука. Вот старец с библейской бородой чеканит молоточком узор на медном кувшине или резцом создает замысловатый рисунок на деревянной пряничной доске. Особенно любовно украшают мубаг — ступки для кофе. Их делают из темной срединной части ствола старой шелковицы. Большая и искусно украшенная узором ступка стоит очень дорого.

На Суке много дешевых изделий, рассчитанных на массового покупателя-туриста. Но если вы побродите по дальним лавчонкам, то найдете вещицы, сделанные с большим вкусом.

Любитель народного мастерства не пройдет мимо чеканщиков и литейщиков и обязательно купит у них кованый бедуинский кофейник, чеканный поднос, литые фигурки муллы, ишачка, газели…

В самой глубине Сука приткнулись к стене мечети золотые ряды. Здесь торгуются вполголоса, приглушенно стучат молоточки по наковальням, тихо шипят паяльные горелки. Этот приглушенный шум и шорох нарушают лишь бойкие голоса мальчишек-разносчиков, предлагающих студеную воду, горячий кофе или свежие ароматные лепешки. Небольшие витрины, где выставлены браслеты, кольца, кулоны, серьги, диадемы, запонки, обращены к улице, вернее, к проходу, такому узкому, что встречные едва-едва расходятся.

Среди покупателей золотого ряда молодежи не видно. Сюда обычно приходят отцы семейств и матери невест, обращая свой денежный запас в благородный металл, имеющий цену на всех рынках мира.

В былое время дамасские ювелиры, как и бухарские, славились своим высоким мастерством. Они создавали женские украшения со сложнейшими узорами. Теперь же мода изменилась. Циферблат часиков едва приметен на широком браслете, зато нехитрая брошка видна издалека. Только в изделиях из серебра теплится древнее искусство сирийских умельцев. По-прежнему «ткут» они кружевные браслеты, замысловатые серьги, нагрудные подвески.

Пустеют золотые ряды, но рынок продолжает еще шуметь и суетиться. Продавцы называют цены почти без запроса, чтобы сбыть поскорее еще малую толику товара. А в кустарных мастерских до глубокой ночи слышно звяканье металла, визжание пилы, шлепанье мокрой кожи на правильной доске. Только в час заката мастера ненадолго расстаются со своим инструментом, чтобы постелить молитвенный коврик или просто кусок мешковины и воздать хвалу аллаху здесь же, среди своих изделий.

Впрочем, в глубине Сука немало мечетей, но в них преклоняют колени и бьют земные поклоны люди более состоятельные. В базарных мечетях полумрак, журчит вода в бассейне для предмолитвенного омовения, шаги входящих глушатся мягким ковром, и молящиеся беззвучно шевелят губами, повторяя заученные формулы Корана.

Замерла кипучая жизнь Сука. На мостовой перед лавками вырастают кучки мусора. Ночью сюда придут метельщики. А пока что мальчишки (иногда и взрослые) извлекают немало ценностей. Поломанные коробки, ящики, доски, куски оберточной бумаги, железные полосы от кип прессованного товара, обрывки упаковочной холстины.

Возле харчевен метельщикам помогают собаки и кошки. С наступлением вечера они приходят неведомо откуда. Здоровенные псы рычат на мелкоту, торопливо выхватывая лучшие куски, а кошки… те уж после собак осторожно, отряхивая лапки, выбирают остатки.

Когда в знойный Дамаск начинает вливаться вечерняя прохлада с гор, на углах улиц и у мостов на набережной Барады появляются смешные, с высокой трубой жаровни. Здесь продается дешевое лакомство — жареные фисташки. Орешки собирают в горах Антиливана. В огромном котле, хитро устроенном на велосипедных колесах, кипит свекла. Продавец предоставляет свободу выбора. Если терпит рука, можно выбрать ту, что помягче. На земле у стены поднос со льдом и с разложенными на нем плодами саббары (опунции), рядом разместился мангал, на котором пекутся початки кукурузы. Голубой дымок тает в вечернем воздухе.