По ком звонит колокол

– Теперь на другую сторону, viejo! – крикнул он вверх Ансельмо и полез по переплетам ферм – как какой-нибудь придурковатый Тарзан в стальном лесу, подумал он. Выбравшись из-под мостового полотна, под которым грохот текущего внизу потока был особенно гулким и где было темно, он посмотрел вверх и увидел лицо Ансельмо, уже протягивавшего ему брикеты взрывчатки. Чертовски хорошее лицо у старика, подумал Роберт Джордан. И не плачет уже. Все к лучшему. Одна сторона готова. Теперь другая – и дело сделано. Рухнет, как карточный домик. Ну, давай. Только без нервов. Просто делай свое дело. Аккуратно и быстро, так же, как на той стороне. Излишне не возись. Но и не спеши. Не старайся сделать все быстрее, чем можно. Сейчас уже провала быть не может. По крайней мере, одна сторона рухнет точно. Ты делаешь все как положено. А холодно здесь. Господи, холодно, как в винном погребе, зато дерьма нет. Когда работаешь под каменным мостом, там всегда полно дерьма. А этот мост – просто мечта. Мечта, черта лысого тебе – мечта! Кто сейчас в самом опасном положении, так это старик там, наверху. И все равно не старайся работать быстрее, чем можешь.

– Давай еще клинья, viejo!

Не нравится мне, что там еще стреляют. Боюсь, Пилар попала в беду. Наверное, кто-то из постовых оказался снаружи. То ли перед, то ли за лесопилкой. Иначе почему бы они до сих пор стреляли. Это означает, что кто-то на лесопилке еще сопротивляется. Еще эти проклятые опилки. Горы опилок. Старые, спрессованные кучи опилок – отличное прикрытие для стрельбы. Да, должно быть, кто-то там еще отстреливается. А внизу, у Пабло, все тихо. Интересно, этот второй раунд стрельбы – что это было? Наверное, машина или мотоциклист. Упаси господь, чтобы там появились броневики или танки. Ладно, работай. Закладывай как можно быстрей, поплотней закрепляй клиньями и покрепче привязывай. Трясешься, как баба какая-нибудь. Что с тобой, черт возьми? Ты стараешься все сделать слишком быстро. Готов биться об заклад, что та баба, наверху, Пилар, не трясется. А может, и трясется. Судя по звукам, ей там ой как туго приходится. Когда станет совсем невмоготу, тоже затрясется. Как любой нормальный человек, черт возьми.

Когда он выглянул из-под моста на солнечный свет и протянул руку вверх, чтобы взять то, что передавал ему Ансельмо, шум несущейся внизу воды стал не таким оглушительным, и он услышал, что стрельба на дороге вверху стала еще более интенсивной, а потом снова начали взрываться гранаты. Пауза – и опять гранаты.

Значит, лесопилку берут с боем, подумал он.

Хорошо, что динамит у меня в брикетах, а не в палочках. Какого дьявола! Просто это удобнее. Хотя с тем чертовым студнем в холщовой сумке дело бы шло быстрее. В двух сумках. Нет. Хватило бы и одной. А уж если бы у нас были детонаторы и старый добрый взрыватель!.. Этот сукин сын выбросил мой взрыватель в реку. И его, и остальное. Вот в эту самую реку. Скотина Пабло. Ну, зато сейчас он там внизу дает жару.

– Еще, viejo!

Старик отлично справляется. Там, наверху, он как раз на месте. Убивать часового ему было тяжело. Мне тоже, но я об этом не думал. И сейчас не думаю. Это было нужно сделать. Тут еще дело в том, что у Ансельмо была винтовка. Знаю я эти винтовки. Из автоматического оружия убивать легче. Для того, кто убивает. Это совсем другое дело. Ты только нажимаешь на курок – и автомат убивает сам. Он, не ты. Ладно, прибереги эти умствования на потом. Как пищу для головы. Любит твоя голова поразмыслить, старина Джордан. «Кати, Иордан, кати!»[185] – так, бывало, кричали ему во время футбольных матчей, когда он был недостаточно проворен. А знаешь ли ты, что этот чертов Иордан немногим шире той речушки, что течет внизу? У истока, конечно. Все ведь начинается с малого. А тут, под мостом, неплохое местечко. Дом вдали от дома. Ну-ка, Джордан-Йордан, соберись. Тут дело серьезное. Понимаешь? Серьезное. Серьезное как никогда. Все внимание на эту, другую, сторону. Para qué? Теперь, что бы ни случилось, все будет в порядке. Как проголосует Мэн, так проголосует страна[186]. Так иссякнет вода Иорданская, пропуская чертовых сынов Израилевых[187]. То есть не вода, а мост. Не станет Иордана-Джордана – не станет и этого чертова моста, вернее, наоборот.

– Дай еще немного, друг мой Ансельмо, – сказал он. Старик кивнул. – Я почти закончил, – сказал Роберт Джордан. Старик снова кивнул.

Закрепляя последние гранаты, он больше не слышал стрельбы из-за поворота дороги. Теперь до него доносился только шум воды со дна ущелья. Он посмотрел вниз и увидел, как под ним вода вскипает белой пеной, стремясь между валунами, а после переката разливается поверх гальки чистым прозрачным озерцом, где в маленьком водовороте кружится оброненный им деревянный клин. Туго закручивая плоскогубцами проволоку, державшую две гранаты в нужном месте, он видел сквозь металлические сплетения моста зеленый склон горы, освещенный солнцем. Еще три дня тому назад склон был бурым, подумал он.