По ком звонит колокол

– Qué va, ничего! Вот сегодня утром твой спальный мешок надо было вытряхнуть, проветрить и разложить на солнце. А потом, пока роса не упала, убрать.

– Ну, давай дальше, крольчонок.

– Носки твои надо выстирать и высушить. Я позабочусь, чтобы у тебя всегда была пара на смену.

– Что еще?

– Если ты покажешь мне, как это делается, я буду чистить и смазывать твой револьвер.

– Поцелуй меня, – попросил Роберт Джордан.

– Нет, я серьезно. Ты покажешь мне, как обращаться с револьвером? У Пилар есть тряпки и масло. И шомпол в пещере есть, он должен подойти.

– Конечно. Я покажу.

– А тогда, – сказала Мария, – если ты научишь меня еще и стрелять из него, один из нас сможет застрелить другого или другую и себя, если будет ранен, чтобы не попасть в плен.

– Очень интересно, – сказал Роберт Джордан. – И много у тебя подобных идей?

– Не много, – сказала Мария. – Но эта идея хорошая. Вот это дала мне Пилар и научила, как с этим обращаться. – Она расстегнула нагрудный карман рубашки, достала обрезанный кожаный футляр, такой, в каких носят расчески, и, сняв стягивавшую его с обоих концов широкую резинку, достала оттуда одностороннее лезвие для безопасной бритвы. – Вот это всегда при мне, – сказала она. – Пилар сказала, что нужно сделать надрез вот здесь, прямо под ухом, и провести досюда. – Она показала пальцем. – Она говорит, что здесь расположена большая артерия и что, если так провести бритвой, обязательно перережешь ее. А еще она сказала, что это не больно, нужно просто хорошенько нажать на лезвие под ухом и вести им вниз. Она говорит, что это совсем не трудно, а кровь остановить уже невозможно.

– Так и есть, – сказал Роберт Джордан. – Там – сонная артерия.

Значит, она всегда носит это при себе, подумал он, то есть она такую возможность допускает и готова к этому.

– Но лучше все же, если ты меня застрелишь, – продолжала Мария. – Пообещай, что, если когда-нибудь будет нужно, ты застрелишь меня.

– Конечно, – сказал Роберт Джордан. – Обещаю.

– Спасибо тебе большое, – сказала Мария. – Я понимаю, что это нелегко сделать.

– Нормально, – сказал Роберт Джордан.

Все это забывается, подумал он. Когда твоя голова целиком сосредоточена на работе, забываются все эти прелести гражданской войны. Вот ты и забыл. Впрочем, об этом и следует забывать. Кашкин не смог забыть, и это вредило его работе. А может, бедняга просто предвидел свой конец? Очень странно, но он абсолютно ничего не почувствовал, вспомнив, как стрелял в Кашкина. Вероятно, когда-нибудь почувствует. Но сейчас не чувствовал совершенно ничего.

– Я еще много чего могу для тебя сделать, – идя рядом, говорила Мария серьезно, очень по-женски.

– Кроме того, что можешь застрелить меня?

– Да, – ответила девушка. – Я могу сворачивать тебе папиросы, когда твои, с трубочками, кончатся. Меня Пилар научила, я очень хорошо их сворачиваю, туго, аккуратно, и табак не просыпается.

– Чудесно, – сказал Роберт Джордан. – Бумажку ты языком заклеиваешь?

– Да, – ответила она. – А когда тебя ранят, я буду ухаживать за тобой, перевязывать рану, мыть, кормить…

– А может, меня и не ранят, – сказал Роберт Джордан.

– Тогда я буду ухаживать за тобой, когда ты заболеешь, – варить тебе суп, мыть тебя, все для тебя делать. И буду тебе читать.

– А вдруг я не заболею?

– Тогда я буду приносить тебе по утрам кофе, когда ты проснешься…

– А если я не люблю кофе? – сказал Роберт Джордан.

– Нет, любишь, – радостно улыбнулась девушка. – Ты сегодня две кружки утром выпил.

– Ну а допустим, кофе мне надоел, стрелять в меня необходимости нет, я не ранен, не болен, бросил курить, у меня только одна пара носков, и я сам вытряхиваю свой спальный мешок. – Он похлопал ее по спине. – Что тогда?

– Тогда, – ответила Мария, – я попрошу у Пилар ножницы и подстригу тебя.

– Я не люблю короткую стрижку.

– Я тоже, – сказала Мария. – Мне нравится такая, как у тебя сейчас. Ну, тогда… Если тебе ничего не будет нужно, я буду сидеть рядом с тобой и просто смотреть на тебя, а по ночам мы будем любить друг друга.

– Отлично, – сказал Роберт Джордан. – Последний план – очень разумный.

– Я тоже так думаю, – улыбнулась Мария. – Ах, Inglés!

– Меня зовут Роберто.

– Ну да. Но я называю тебя Inglés, как Пилар.

– И все же мое имя – Роберто.

– Нет, – сказала она. – Вот уже целый день как ты – Inglés. Скажи, Inglés, чем я могу помочь тебе в твоей работе?

– Ничем. То, что я сейчас делаю, я должен сделать сам, и для этого мне нужно иметь холодную голову.

– Ладно, – согласилась она. – А когда твоя работа закончится?

– Если повезет, сегодня вечером.

– Хорошо, – сказала она.

Внизу показался последний перелесок, за которым располагался лагерь.

– Кто это? – спросил Роберт Джордан, указывая рукой.

– Пилар, – сказала девушка, глядя туда, куда он указывал. – Конечно, это Пилар.

На дальнем краю луга, там, где начинался лес, положив голову на сомкнутые руки, сидела женщина. Оттуда, где они стояли, она напоминала темный узел, черневший на фоне рыжих сосновых стволов.