По ком звонит колокол

– Идем, – сказал Роберт Джордан и бросился к ней через доходившие до колена заросли вереска. Бежать было трудно, и, пробежав немного, он перешел на шаг. Теперь он видел, что женщина сидит, уткнувшись лицом в сложенные руки, на фоне соснового ствола ее фигура казалась особенно широкой и черной.

– Пилар! – резко окликнул он ее, подходя.

Женщина подняла голову и посмотрела на него.

– А, – сказала она, – вы уже закончили?

– Тебе нехорошо? – спросил он, склоняясь над ней.

– Qué va, – сказала она. – Я просто спала.

– Пилар, – крикнула подоспевшая Мария и опустилась на колени рядом с женщиной. – Как ты? Тебе плохо?

– Мне замечательно, – ответила Пилар, продолжая сидеть и глядеть на них обоих. – Ну, Inglés, – сказала она, – ты опять выделывал свои мужские штучки?

– С тобой действительно все в порядке? – не обращая внимания на ее слова, спросил Роберт Джордан.

– А что мне сделается? Я спала. А вы поспали?

– Нет.

– Ну, тебе-то, судя по всему, понравилось, – сказала она девушке.

Мария покраснела и ничего не ответила.

– Не трогай ее, – сказал Роберт Джордан.

– А тебя никто не спрашивает, – огрызнулась Пилар и посуровевшим голосом снова обратилась к девушке: – Мария! – Девушка стояла, опустив голову. – Мария, – повторила женщина. – Я сказала, что тебе, судя по всему, понравилось.

– Да оставь ты ее в покое, – снова сказал Роберт Джордан.

– А ты заткнись, – не глядя на него, ответила Пилар. – Послушай, Мария, скажи мне только одну вещь.

– Нет, – сказала Мария и замотала головой.

– Мария. – Голос Пилар стал таким же суровым, как выражение ее лица, в котором не осталось и намека на дружелюбие. – Лучше скажи по доброй воле.

Девушка снова отрицательно мотнула головой.

Если бы необходимость не принуждала меня работать с этой женщиной, ее пьяницей-мужем и ее жалким отрядишкой, думал Роберт Джордан, я бы залепил ей сейчас такую пощечину, что…

– Ну, давай говори, – повторила девушке Пилар.

– Нет, – ответила Мария. – Нет.

– Оставь ее в покое, – сказал Роберт Джордан, с трудом узнавая собственный голос. Нет, все же я врежу ей, и будь что будет, подумал он.

Пилар даже не ответила ему. Она не была похожа ни на змею, гипнотизирующую птицу, ни на кошку в засаде, перед прыжком. В ней вообще не было ничего хищного. И ничего извращенного. Однако какая- то невидимая угроза расползалась вокруг нее – словно кобра раскрыла свой капюшон. Он отчетливо ощущал ее. Ощущал, как она распространяется. Но в этой угрозе не было злобы, только властное желание знать. Лучше бы мне этого не видеть, подумал Роберт Джордан. Но пощечину здесь давать не за что.

– Мария, – сказала Пилар. – Я тебя не трону. Просто скажи мне, скажи по доброй воле, – de tu propia voluntad – так это прозвучало по-испански.

Девушка снова тряхнула головой.

– Мария, – повторила Пилар. – Сию минуту и по доброй воле! Ты слышишь? Скажи хоть что-нибудь.

– Нет, – тихо произнесла девушка. – Нет, нет.

– Нет, ты скажешь. Хоть что-то. Скажешь! Ну, говори же.

– Земля плыла, – сказала Мария, не глядя на женщину. – Правда. Я не могу тебе объяснить, как это было.

– Ну вот, – сказала Пилар, голос ее потеплел, сделался приветливым, в нем не осталось никакой требовательности. Но Роберт Джордан заметил капельки пота, выступившего у нее на лбу и вокруг губ. – Значит, вот как это было. Вот так.

– Это правда, – сказала Мария и закусила губу.

– Конечно, правда, – ласково сказала Пилар. – Только никому не рассказывай об этом – все равно не поверят. В тебе, случайно, нет крови сali[50], Inglés?

Она стала подниматься на ноги, Роберт Джордан подал ей руку и ответил:

– Нет. Насколько я знаю.

– У Марии тоже нет, насколько она знает, – сказала Пилар. – Pues es muy raro – что очень странно.

– Пилар, но так было, на самом деле, – сказала Мария.

– Cо́mo que no, hija? Почему же такому не быть, дочка? – сказала Пилар. – Когда я была молодая, земля так плыла подо мной, что все вокруг носилось в воздухе, я и сама боялась, как бы не слететь с нее. Так было каждую ночь.

– Ты врешь? – сказала Мария.

– Да, – ответила Пилар. – Вру. На самом деле так бывает только три раза в жизни. А под тобой она правда плыла?

– Да, – сказала девушка. – Правда.

– А под тобой, Inglés? – Пилар посмотрела на Роберта Джордана. – Только не ври.

– Да, – ответил он. – Правда.

– Хорошо, – сказала Пилар. – Хорошо. Это уже хорошо.

– А что значит только три раза? – спросила Мария. – Почему ты так сказала?

– Три раза, – повторила Пилар. – Один раз у тебя уже был.

– Только три раза?

– Для большинства людей – вообще ни разу, – сказала ей Пилар. – Ты уверена, что она плыла?

– Так, что казалось: сейчас сорвусь с нее, – ответила Мария.

– Ну, значит, действительно плыла, – сказала Пилар. – Ладно, раз так, пошли в лагерь.

– Что это за бредни насчет трех раз? – спросил Роберт Джордан у великанши, когда они рядом шли через сосняк.

– Бредни? – Она насмешливо посмотрела на него. – Не говори мне о бреднях, малыш.

– Это что, шаманство вроде гадания по руке?

– Нет, это правда. Все Gitanos[51] это знают.

– Но мы же не Gitanos.