Читаем По ком звонит колокол (For Whom The Bell Tolls) полностью

"Yes," said Anselmo bitterly.- Да, - с горечью сказал Ансельмо.
"It is the principle of the fox when we need the wolf."- Это правило лисицы, а нам нужен волк.
"I am more wolf than thee," Pablo said and Robert Jordan knew that he would pick up the sack.- Скорей я волк, чем ты, - сказал Пабло, и Роберт Джордан понял, что он понесет мешок.
"Hi.-Хо!
Ho. . . ," Anselmo looked at him.Хо! - Ансельмо поглядел на него.
"Thou art more wolf than me and I am sixty-eight years old."- Ты скорей волк, чем я, а мне шестьдесят восемь лет.
He spat on the ground and shook his head.Он сплюнул и покачал головой.
"You have that many years?" Robert Jordan asked, seeing that now, for the moment, it would be all right and trying to make it go easier.- Неужели тебе так много лет? - спросил Роберт Джордан, видя, что все пока улаживается, и желая этому помочь.
"Sixty-eight in the month of July."- Шестьдесят восемь будет в июле.
"If we should ever see that month," said Pablo.- Если мы доживем до июля, - сказал Пабло.
"Let me help you with the pack," he said to Robert Jordan.- Давай я помогу тебе дотащить мешок, - сказал он Роберту Джордану.
"Leave the other to the old man."- Второй оставь старику.
He spoke, not sullenly, but almost sadly now.- Он говорил теперь уже не угрюмо, но скорей печально.
"He is an old man of great strength."- У старика сил много.
"I will carry the pack," Robert Jordan said.- Я свой мешок понесу сам, - сказал Роберт Джордан.
"Nay," said the old man.- Нет, - сказал старик.
"Leave it to this other strong man."- Дай этому силачу.
"I will take it," Pablo told him, and in his sullenness there was a sadness that was disturbing to Robert Jordan.- Я понесу, - сказал Пабло, и печаль, которая теперь слышалась в его голосе, заставила насторожиться Роберта Джордана.
He knew that sadness and to see it here worried him.Он знал эту печаль, и то, что он почувствовал ее в этом человеке, встревожило его.
"Give me the carbine then," he said and when Pablo handed it to him, he slung it over his back and, with the two men climbing ahead of him, they went heavily, pulling and climbing up the granite shelf and over its upper edge to where there was a green clearing in the forest.- Тогда дай мне карабин, - сказал он, и когда Пабло протянул ему карабин, он перекинул его за спину, и они двинулись вверх, старик и Пабло впереди, он за ними, карабкаясь, подтягиваясь, цепляясь за выступы гранитной скалы, и наконец, перебравшись через нее, они очутились на зеленой прогалине среди леса.
They skirted the edge of the little meadow and Robert Jordan, striding easily now without the pack, the carbine pleasantly rigid over his shoulder after the heavy, sweating pack weight, noticed that the grass was cropped down in several places and signs that picket pins had been driven into the earth.Они пошли стороной, огибая этот зеленый лужок, и Роберт Джордан, который теперь, без ноши, шагал легко, с удовольствием ощущая за плечами прямизну карабина вместо изнурительной и неудобной тяжести рюкзака, заметил, что трава местами выщипана и в земле остались ямки от кольев коновязи.
Перейти на страницу:

Все книги серии Хемингуэй, Эрнест. Романы

Прощай, оружие!
Прощай, оружие!

После окончания учебы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию, чтобы участвовать в первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был и вместо этого в 1917–1918 гг. работал корреспондентом в канзасской газете «Star». Шесть месяцев спустя он уезжает добровольцем в воюющую Европу и становится шофером американского отряда Красного Креста на итало-австрийском фронте, где в июле 1918 г. получает серьезное ранение в ногу, несмотря на которое сумел доставить раненого итальянского солдата в безопасное место. За воинскую доблесть Х. дважды награждался итальянскими орденами. Находясь на излечении в госпитале, Х. влюбляется в американскую сестру милосердия; через десять лет эта любовная история, а также военный опыт легли в основу его романа «Прощай, оружие» («A Farewell to Arms», 1929).Одна из самых удачных работ Хемингуэя, роман «Прощай, оружие!» – история любви на уровне отдельно взятых судеб, но также и повествование о поиске смысла и уверенности в мире.

Эрнест Миллер Хемингуэй

Языкознание, иностранные языки

Похожие книги

Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах
Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах

Представленная книга является хрестоматией к курсу «История новой ивритской литературы» для русскоязычных студентов. Она содержит переводы произведений, написанных на иврите, которые, как правило, следуют в соответствии с хронологией их выхода в свет. Небольшая часть произведений печатается также на языке подлинника, чтобы дать возможность тем, кто изучает иврит, почувствовать их первоначальное обаяние. Это позволяет использовать книгу и в рамках преподавания иврита продвинутым учащимся.Художественные произведения и статьи сопровождаются пояснениями слов и понятий, которые могут оказаться неизвестными русскоязычному читателю. В конце книги особо объясняются исторические реалии еврейской жизни и культуры, упоминаемые в произведениях более одного раза. Там же помещены именной указатель и библиография русских переводов ивритской художественной литературы.

Авраам Шлионский , Амир Гильбоа , Михаил Наумович Лазарев , Ури Цви Гринберг , Шмуэль-Йосеф Агнон

Языкознание, иностранные языки
История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя
История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Многие исторические построения о матриархате и патриархате, о семейном обустройстве родоплеменного периода в Европе нуждались в филологической (этимологической) проработке на достоверность. Это практически впервые делает О. Н. Трубачев в предлагаемой книге. Группа славянских терминов кровного и свойственного (по браку) родства помогает раскрыть социальные тайны того далекого времени. Их сравнительно-историческое исследование ведется на базе других языков индоевропейской семьи.Книга предназначена для историков, филологов, исследующих славянские древности, а также для аспирантов и студентов, изучающих тематические группы слов в курсе исторической лексикологии и истории литературных языков.~ ~ ~ ~ ~Для отображения некоторых символов данного текста (типа ятей и юсов, а также букв славянских и балтийских алфавитов) рекомендуется использовать unicode-шрифты: Arial, Times New Roman, Tahoma (но не Verdana), Consolas.

Олег Николаевич Трубачев

История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука