Читаем По ком звонит колокол (For Whom The Bell Tolls) полностью

Pablo and Anselmo knew how good they were and while Pablo stood now proud and less sad-looking, watching them lovingly, the old man acted as though they were some great surprise that he had produced, suddenly, himself.Пабло и Ансельмо знали им цену, и Пабло стоял рядом, гордый и уже не такой печальный, и любовно глядел на них, а у старика был такой вид, словно это он преподнес Роберту Джордану неожиданный сюрприз.
"How do they look to you?" he asked.- Что, нравятся? - спросил он.
"All these I have taken," Pablo said and Robert Jordan was pleased to hear him speak proudly.- Все - моя добыча, - сказал Пабло, и Роберту Джордану приятно было, что в голосе у него звучит гордость.
"That," said Robert Jordan, pointing to one of the bays, a big stallion with a white blaze on his forehead and a single white foot, the near front, "is much horse."- Вот этот хорош, - сказал Роберт Джордан, указывая на одного из гнедых, крупного жеребца с белой отметиной на лбу и белой левой передней ногой.
He was a beautiful horse that looked as though he had come out of a painting by Velasquez.Это был красавец конь, словно сошедший с картины Веласкеса.
"They are all good," said Pablo.- Они все хороши, - сказал Пабло.
"You know horses?"- Ты знаешь толк в лошадях?
"Yes."-Да.
"Less bad," said Pablo.-Тем лучше, - сказал Пабло.
"Do you see a defect in one of these?"- Видишь ты у них какие-нибудь недостатки?
Robert Jordan knew that now his papers were being examined by the man who could not read.Роберт Джордан понял; это проверка его документов человеком, который не умеет читать.
The horses all still had their heads up looking at the man.Лошади по-прежнему стояли, подняв головы, и смотрели на Пабло.
Robert Jordan slipped through between the double rope of the corral and slapped the buckskin on the haunch.Роберт Джордан пролез под веревкой и хлопнул пегую по крупу.
He leaned back against the ropes of the enclosure and watched the horses circle the corral, stood watching them a minute more, as they stood still, then leaned down and came out through the ropes.Прислонившись к дереву, он внимательно смотрел, как лошади кружат по загону, еще раз оглядел их, когда они остановились, потом нагнулся и вылез.
"The sorrel is lame in the off hind foot," he said to Pablo, not looking at him.- Буланая прихрамывает на правую заднюю, -сказал он Пабло, не глядя на него.
"The hoof is split and although it might not get worse soon if shod properly, she could break down if she travels over much hard ground."- У нее в копыте трещина. Правда, если подковать как следует, это дальше не пойдет, но долго скакать по твердому грунту ей нельзя, копыто не выдержит.
"The hoof was like that when we took her," Pablo said.- Мы ее так и взяли, с трещиной в копыте, - сказал Пабло.
"The best horse that you have, the white-faced bay stallion, has a swelling on the upper part of the cannon bone that I do not like."- У самой лучшей твоей лошади, у гнедого с белой звездой, на бабке оплыв, который мне не нравится.
"It is nothing," said Pablo.- Это пустяки, - ответил Пабло.
"He knocked it three days ago.- Он зашиб ногу три дня назад.
Перейти на страницу:

Все книги серии Хемингуэй, Эрнест. Романы

Прощай, оружие!
Прощай, оружие!

После окончания учебы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию, чтобы участвовать в первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был и вместо этого в 1917–1918 гг. работал корреспондентом в канзасской газете «Star». Шесть месяцев спустя он уезжает добровольцем в воюющую Европу и становится шофером американского отряда Красного Креста на итало-австрийском фронте, где в июле 1918 г. получает серьезное ранение в ногу, несмотря на которое сумел доставить раненого итальянского солдата в безопасное место. За воинскую доблесть Х. дважды награждался итальянскими орденами. Находясь на излечении в госпитале, Х. влюбляется в американскую сестру милосердия; через десять лет эта любовная история, а также военный опыт легли в основу его романа «Прощай, оружие» («A Farewell to Arms», 1929).Одна из самых удачных работ Хемингуэя, роман «Прощай, оружие!» – история любви на уровне отдельно взятых судеб, но также и повествование о поиске смысла и уверенности в мире.

Эрнест Миллер Хемингуэй

Языкознание, иностранные языки

Похожие книги

Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах
Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах

Представленная книга является хрестоматией к курсу «История новой ивритской литературы» для русскоязычных студентов. Она содержит переводы произведений, написанных на иврите, которые, как правило, следуют в соответствии с хронологией их выхода в свет. Небольшая часть произведений печатается также на языке подлинника, чтобы дать возможность тем, кто изучает иврит, почувствовать их первоначальное обаяние. Это позволяет использовать книгу и в рамках преподавания иврита продвинутым учащимся.Художественные произведения и статьи сопровождаются пояснениями слов и понятий, которые могут оказаться неизвестными русскоязычному читателю. В конце книги особо объясняются исторические реалии еврейской жизни и культуры, упоминаемые в произведениях более одного раза. Там же помещены именной указатель и библиография русских переводов ивритской художественной литературы.

Авраам Шлионский , Амир Гильбоа , Михаил Наумович Лазарев , Ури Цви Гринберг , Шмуэль-Йосеф Агнон

Языкознание, иностранные языки
История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя
История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Многие исторические построения о матриархате и патриархате, о семейном обустройстве родоплеменного периода в Европе нуждались в филологической (этимологической) проработке на достоверность. Это практически впервые делает О. Н. Трубачев в предлагаемой книге. Группа славянских терминов кровного и свойственного (по браку) родства помогает раскрыть социальные тайны того далекого времени. Их сравнительно-историческое исследование ведется на базе других языков индоевропейской семьи.Книга предназначена для историков, филологов, исследующих славянские древности, а также для аспирантов и студентов, изучающих тематические группы слов в курсе исторической лексикологии и истории литературных языков.~ ~ ~ ~ ~Для отображения некоторых символов данного текста (типа ятей и юсов, а также букв славянских и балтийских алфавитов) рекомендуется использовать unicode-шрифты: Arial, Times New Roman, Tahoma (но не Verdana), Consolas.

Олег Николаевич Трубачев

История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука