По ком звонит колокол (For Whom The Bell Tolls)

I wonder if that is superstition? Robert Jordan thought.	Примета у них такая, что ли, подумал Роберт Джордан.
I'll have to take me a spit in that gorge too.	Надо будет и мне тоже плюнуть, когда буду на мосту.
If I can spit by then.	Если я тогда еще смогу плевать.
No.	Нет.
It can't be very powerful medicine.	Едва ли это средство верное.
It can't work.	Едва ли оно помогает.
I'll have to prove it doesn't work before I am out there.	Мне придется доказать, что оно не помогает, прежде чем я попаду на мост.
The new sentry had gone inside the box and sat down.	Новый часовой вошел в будку и сел там.
His rifle with the bayonet fixed was leaning against the wall.	Его винтовка с примкнутым штыком была прислонена к стене.
Robert Jordan took his glasses from his shirt pocket and turned the eyepieces until the end of the bridge showed sharp and gray-painted-metal clear.	Роберт Джордан достал из нагрудного кармана бинокль и стал подкручивать окуляры, пока не сделались четкими металлические конструкции, выкрашенные в серый цвет, и дальний конец моста.
Then he moved them onto the sentry box.	Потом он навел бинокль на будку часового.
The sentry sat leaning against the wall.	Часовой сидел, прислонясь к стене.
His helmet hung on a peg and his face showed clearly.	Шлем его висел рядом на крючке, и его лицо было ясно видно.
Robert Jordan saw he was the same man who had been there on guard two days before in the afternoon watch.	Роберт Джордан узнал в нем того самого солдата, который нес здесь караул два дня тому назад в дневную смену.
He was wearing the same knitted stocking-cap.	На нем была та же похожая на чулок вязаная шапочка.
And he had not shaved.	И он так и не побрился.
His cheeks were sunken and his cheekbones prominent.	Щеки у него были впалые, а скулы выдавались.
He had bushy eyebrows that grew together in the center.	Кустистые брови сходились на переносице.
He looked sleepy and as Robert Jordan watched him he yawned.	Вид у него был сонный, и Роберт Джордан вдруг увидел, как он зевнул.
Then he took out a tobacco pouch and a packet of papers and rolled himself a cigarette.	Потом он достал кисет и пачку курительной бумаги и свернул себе сигарету.
He tried to make a lighter work and finally put it in his pocket and went over to the brazier, leaned over, reached inside, brought up a piece of charcoal, juggled it in one hand while he blew on it, then lit the cigarette and tossed the lump of charcoal back into the brazier.	Он долго возился с зажигалкой, но в конце концов сунул ее в карман, подошел к жаровне, наклонился над ней, вытащил тлеющий уголек, подбросил его несколько раз на ладони, дуя на него, прикурил и кинул обратно, в жаровню.