По ком звонит колокол (For Whom The Bell Tolls)

Sure.	Ну конечно.
Just that.	Именно это.
That is all I want now.	Больше мне сейчас ничего не нужно.
He lay there now and looked away from the road and the sentry box and across to the far mountain.	Он лежал и смотрел уже не на дорогу и не на будку часового, а поверх всего, на дальние горы.
Just do not think at all, he told himself.	Совсем не надо думать, сказал он себе.
He lay there quietly and watched the morning come.	Он лежал не двигаясь и смотрел, как наступает утро.
It was a fine early summer morning and it came very fast now in the end of May.	Оно наступало очень быстро - ведь был конец мая, и это было настоящее прекрасное летнее утро.
Once a motorcyclist in a leather coat and all-leather helmet with an automatic rifle in a holster by his left leg came across the bridge and went on up the road. Once an ambulance crossed the bridge, passed below him, and went up the road.	Мотоциклист в кожаной куртке и кожаном шлеме, с автоматом в чехле у левого бедра проехал через мост и направился вверх по дороге: Потом через мост прошла санитарная машина и, проехав как раз под тем местом, где лежал Роберт Джордан, тоже стала подниматься вверх по дороге.
But that was all.	Но больше ничего.
He smelled the pines and he heard the stream and the bridge showed clear now and beautiful in the morning light.	Он вдыхал запах сосен и слышал шум реки, мост теперь вырисовывался совсем четко и очень красиво в ясном утреннем свете.
He lay there behind the pine tree, with the submachine gun across his left forearm, and he never looked at the sentry box again until, long after it seemed that it was never coming, that nothing could happen on such a lovely late May morning, he heard the sudden, clustered, thudding of the bombs.	Он лежал за сосной, положив свой автомат у левого локтя, и больше не смотрел на будку часового, и только много времени спустя, когда уже казалось, что ничего не будет, что ничего не может случиться в такое чудесное майское утро, он вдруг услышал частые, глухие взрывы бомб.
As he heard the bombs, the first thumping noise of them, before the echo of them came back in thunder from the mountain, Robert Jordan drew in a long breath and lifted the submachine gun from where it lay.	Как только он их услышал, как только первые бомбы бухнули вдалеке, раньше даже, чем громовое эхо успело разнестись по горам, он глубоко вздохнул и поднял свой автомат с земли.
His arm felt stiff from its weight and his fingers were heavy with reluctance.	Рука у него онемела от тяжести, а пальцы двигались нехотя и с трудом.
The man in the sentry box stood up when he heard the bombs.	Часовой в будке встал, услышав буханье бомб.
Robert Jordan saw him reach for his rifle and step forward out of the box listening.	Роберт Джордан увидел, как он поднял свою винтовку и вышел из будки, прислушиваясь.
He stood in the road with the sun shining on him.	Он теперь стоял посреди дороги, на самом солнце.
The knitted cap was on the side of his head and the sun was on his unshaved face as he looked up into the sky toward where the planes were bombing.	Вязаная шапочка сбилась набок, и солнце осветило его небритое лицо, когда он поднял голову, повернувшись в ту сторону, где шла бомбежка.
There was no mist on the road now and Robert Jordan saw the man, clearly and sharply, standing there on the road looking up at the sky.	Туман совсем рассеялся, и Роберт Джордан отлично мог разглядеть человека, стоявшего посреди дороги, подняв голову вверх.