Читаем По ком звонит колокол (For Whom The Bell Tolls) полностью

He looked down at the bridge now and he could see the stream through the torn gap where the center had fallen, hanging like a bent steel apron.Он опять посмотрел вниз, на мост и речку, которая была видна в пролом посредине, где кусок настила висел, точно оборванный стальной фартук.
He heard the first of the planes that had gone over now bombing up above at the pass and more were still coming.Слышно было, как первые самолеты уже бомбят ущелье, а со стороны Сеговии летели и летели еще.
The noise of their motors filled all the high sky and looking up he saw their pursuit, minute and tiny, circling and wheeling high above them.Все небо теперь грохотало от их моторов, а вглядевшись попристальнее, он увидел и истребители, сопровождавшие эскадрилью; крохотные, словно игрушечные, они вились и кружили над ней в вышине.
"I don't think they ever crossed the lines the other morning," Primitivo said.- Наверно, третьего дня они так и не долетели до фронта, - сказал Примитиво.
"They must have swung off to the west and then come back.- Свернули, должно быть, на запад и потом назад.
They could not be making an attack if they had seen these."Если на той стороне увидели бы их, не стали бы начинать наступление.
"Most of these are new," Robert Jordan said.- В тот раз их не было столько, - сказал Роберт Джордан.
He had the feeling of something that had started normally and had then brought great, outsized, giant repercussions.У него было такое чувство, будто на его глазах что-то началось нормально и естественно, а потом пошло множиться в больших, огромных, исполинских отражениях.
It was as though you had thrown a stone and the stone made a ripple and the ripple returned roaring and toppling as a tidal wave.Будто бы бросил камешек в воду, а круги от него стали шириться, нарастать и превратились в ревущую громаду приливной волны.
Or as though you shouted and the echo came back in rolls and peals of thunder, and the thunder was deadly.Или будто ты крикнул, а эхо вернуло твой голос оглушительными раскатами грома, а в громе этом была смерть.
Or as though you struck one man and he fell and as far as you could see other men rose up all armed and armored.Или будто ты ударил одного человека и тот упал, а кругом, насколько хватал глаз, стали подниматься другие люди, в броне и полном вооружении.
He was glad he was not with Golz up at the pass.Он был рад, что он сейчас не с Гольцем, там, в ущелье.
Lying there, by Agustin, watching the planes going over, listening for firing behind him, watching the road below where he knew he would see something but not what it would be, he still felt numb with the surprise that he had not been killed at the bridge.Лежа рядом с Агустином, глядя, как летят самолеты, прислушиваясь, не стреляют ли позади, наблюдая за дорогой, где, он знал, что-нибудь скоро покажется, только не известно, что именно, он все еще не мог прийти в себя от удивления, что не погиб при взрыве.
He had accepted being killed so completely that all of this now seemed unreal.Он настолько приготовился к гибели, что теперь все происходившее казалось ему нереальным.
Shake out of that, he said to himself.Надо стряхнуть с себя это, подумал он.
Get rid of that.Надо от этого избавиться.
There is much, much, much to be done today.Мне сегодня еще много, много нужно сделать.
Перейти на страницу:

Все книги серии Хемингуэй, Эрнест. Романы

Прощай, оружие!
Прощай, оружие!

После окончания учебы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию, чтобы участвовать в первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был и вместо этого в 1917–1918 гг. работал корреспондентом в канзасской газете «Star». Шесть месяцев спустя он уезжает добровольцем в воюющую Европу и становится шофером американского отряда Красного Креста на итало-австрийском фронте, где в июле 1918 г. получает серьезное ранение в ногу, несмотря на которое сумел доставить раненого итальянского солдата в безопасное место. За воинскую доблесть Х. дважды награждался итальянскими орденами. Находясь на излечении в госпитале, Х. влюбляется в американскую сестру милосердия; через десять лет эта любовная история, а также военный опыт легли в основу его романа «Прощай, оружие» («A Farewell to Arms», 1929).Одна из самых удачных работ Хемингуэя, роман «Прощай, оружие!» – история любви на уровне отдельно взятых судеб, но также и повествование о поиске смысла и уверенности в мире.

Эрнест Миллер Хемингуэй

Языкознание, иностранные языки

Похожие книги

Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах
Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах

Представленная книга является хрестоматией к курсу «История новой ивритской литературы» для русскоязычных студентов. Она содержит переводы произведений, написанных на иврите, которые, как правило, следуют в соответствии с хронологией их выхода в свет. Небольшая часть произведений печатается также на языке подлинника, чтобы дать возможность тем, кто изучает иврит, почувствовать их первоначальное обаяние. Это позволяет использовать книгу и в рамках преподавания иврита продвинутым учащимся.Художественные произведения и статьи сопровождаются пояснениями слов и понятий, которые могут оказаться неизвестными русскоязычному читателю. В конце книги особо объясняются исторические реалии еврейской жизни и культуры, упоминаемые в произведениях более одного раза. Там же помещены именной указатель и библиография русских переводов ивритской художественной литературы.

Авраам Шлионский , Амир Гильбоа , Михаил Наумович Лазарев , Ури Цви Гринберг , Шмуэль-Йосеф Агнон

Языкознание, иностранные языки
История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя
История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Многие исторические построения о матриархате и патриархате, о семейном обустройстве родоплеменного периода в Европе нуждались в филологической (этимологической) проработке на достоверность. Это практически впервые делает О. Н. Трубачев в предлагаемой книге. Группа славянских терминов кровного и свойственного (по браку) родства помогает раскрыть социальные тайны того далекого времени. Их сравнительно-историческое исследование ведется на базе других языков индоевропейской семьи.Книга предназначена для историков, филологов, исследующих славянские древности, а также для аспирантов и студентов, изучающих тематические группы слов в курсе исторической лексикологии и истории литературных языков.~ ~ ~ ~ ~Для отображения некоторых символов данного текста (типа ятей и юсов, а также букв славянских и балтийских алфавитов) рекомендуется использовать unicode-шрифты: Arial, Times New Roman, Tahoma (но не Verdana), Consolas.

Олег Николаевич Трубачев

История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука