Читаем По ком звонит колокол (For Whom The Bell Tolls) полностью

"I don't joke that way," Robert Jordan said.- Я не люблю таких шуток, - сказал Роберт Джордан.
"Camarada to me is what all should be called with seriousness in this war.- Во время войны все мы должны называть друг друга по-серьезному - camarada.
In the joking commences a rottenness."С таких шуток начинается разложение.
"Thou art very religious about thy politics," the woman teased him.- Для тебя политика вроде бога, - поддразнила его женщина.
"Thou makest no jokes?"- И ты никогда не шутишь?
"Yes.- Нет, почему.
I care much for jokes but not in the form of address.Я очень люблю пошутить. Но обращение к человеку - с этим шутить нельзя.
It is like a flag."Это все равно что флаг.
"I could make jokes about a flag.-А я и над флагом могу подшутить.
Any flag," the woman laughed.Чей бы он ни был, - засмеялась женщина.
"To me no one can joke of anything.- По-моему, шутить можно надо всем.
The old flag of yellow and gold we called pus and blood.Старый флаг, желтый с красным, мы называли кровь с гноем.
The flag of the Republic with the purple added we call blood, pus and permanganate.А республиканский, в который добавили лилового, называем кровь, гной и марганцовка.
It is a joke."Так у нас шутят.
"He is a Communist," Maria said.- Он коммунист, - сказала Мария.
"They are very serious _gente_."- Они все очень серьезные.
"Are you a Communist?"-Ты коммунист?
"No I am an anti-fascist."- Нет, я антифашист.
"For a long time?"- С каких пор?
"Since I have understood fascism."- С тех пор как понял, что такое фашизм.
"How long is that?"- А давно это?
"For nearly ten years."- Уже лет десять.
"That is not much time," the woman said.- Не так уж много, - сказала женщина.
"I have been a Republican for twenty years."- Я двадцать лет республиканка.
"My father was a Republican all his life," Maria said.- Мой отец был республиканцем всю свою жизнь, - сказала Мария.
"It was for that they shot him."- За это его и расстреляли.
"My father was also a Republican all his life.- И мой отец был республиканцем всю свою жизнь.
Also my grandfather," Robert Jordan said.И дед тоже, - сказал Роберт Джордан.
"In what country?"- В какой стране?
"The United States."- В Соединенных Штатах.
Перейти на страницу:

Все книги серии Хемингуэй, Эрнест. Романы

Прощай, оружие!
Прощай, оружие!

После окончания учебы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию, чтобы участвовать в первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был и вместо этого в 1917–1918 гг. работал корреспондентом в канзасской газете «Star». Шесть месяцев спустя он уезжает добровольцем в воюющую Европу и становится шофером американского отряда Красного Креста на итало-австрийском фронте, где в июле 1918 г. получает серьезное ранение в ногу, несмотря на которое сумел доставить раненого итальянского солдата в безопасное место. За воинскую доблесть Х. дважды награждался итальянскими орденами. Находясь на излечении в госпитале, Х. влюбляется в американскую сестру милосердия; через десять лет эта любовная история, а также военный опыт легли в основу его романа «Прощай, оружие» («A Farewell to Arms», 1929).Одна из самых удачных работ Хемингуэя, роман «Прощай, оружие!» – история любви на уровне отдельно взятых судеб, но также и повествование о поиске смысла и уверенности в мире.

Эрнест Миллер Хемингуэй

Языкознание, иностранные языки

Похожие книги

Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах
Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах

Представленная книга является хрестоматией к курсу «История новой ивритской литературы» для русскоязычных студентов. Она содержит переводы произведений, написанных на иврите, которые, как правило, следуют в соответствии с хронологией их выхода в свет. Небольшая часть произведений печатается также на языке подлинника, чтобы дать возможность тем, кто изучает иврит, почувствовать их первоначальное обаяние. Это позволяет использовать книгу и в рамках преподавания иврита продвинутым учащимся.Художественные произведения и статьи сопровождаются пояснениями слов и понятий, которые могут оказаться неизвестными русскоязычному читателю. В конце книги особо объясняются исторические реалии еврейской жизни и культуры, упоминаемые в произведениях более одного раза. Там же помещены именной указатель и библиография русских переводов ивритской художественной литературы.

Авраам Шлионский , Амир Гильбоа , Михаил Наумович Лазарев , Ури Цви Гринберг , Шмуэль-Йосеф Агнон

Языкознание, иностранные языки
История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя
История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Многие исторические построения о матриархате и патриархате, о семейном обустройстве родоплеменного периода в Европе нуждались в филологической (этимологической) проработке на достоверность. Это практически впервые делает О. Н. Трубачев в предлагаемой книге. Группа славянских терминов кровного и свойственного (по браку) родства помогает раскрыть социальные тайны того далекого времени. Их сравнительно-историческое исследование ведется на базе других языков индоевропейской семьи.Книга предназначена для историков, филологов, исследующих славянские древности, а также для аспирантов и студентов, изучающих тематические группы слов в курсе исторической лексикологии и истории литературных языков.~ ~ ~ ~ ~Для отображения некоторых символов данного текста (типа ятей и юсов, а также букв славянских и балтийских алфавитов) рекомендуется использовать unicode-шрифты: Arial, Times New Roman, Tahoma (но не Verdana), Consolas.

Олег Николаевич Трубачев

История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука