По милости короля. Роман о Генрихе VIII [litres]

– Сир, – вкрадчиво начал Кранмер, – вам следует утешиться мыслью, что королева вела себя нескромно до того, как вы сделали ей предложение. Она не совершила преступления. Но у нас есть основания полагать, что она обручилась с Деремом. Честно говоря, это сделает ваш союз с ней недействительным. Вы станете свободным человеком. – Все это он произнес с плохо скрываемым нетерпением.

Да уж, горько усмехнулся про себя Гарри, свободным для женитьбы на женщине, которую ему опять подсунут, на этот раз реформисты.

– Пусть королеву запрут в ее покоях! – распорядился он, едва справляясь с эмоциями. – И леди Рочфорд с ней. Я хочу, чтобы их обеих допросили с пристрастием, особенно о Дереме и об этом предполагаемом обручении. И арестуйте Дерема, вызнайте у него все, что он может сказать. После этого мы соберемся снова.

Король встал, заметив плохо скрываемое самодовольство реформаторов и испуг на лицах консерваторов, удалился в свою спальню, лег на постель и заплакал навзрыд, чего с ним не бывало уже много лет.

Проведя мучительную ночь в одиночестве, терзаемый мыслями о Кэтрин в объятиях Дерема и о том, как ее лапает Мэнокс, Гарри ощутил потребность в духовном утешении и пошел на мессу в Королевскую часовню. Покидая ее после окончания службы со своими джентльменами, он услышал крик Кэтрин:

– Ваша милость! Сир! Гарри!

Что она делает в галерее? Ее должны были запереть!

Не в силах удержаться, Гарри повернул голову в сторону Кэтрин, а потом собрался уйти, так как видеть эту женщину, которую он так любил, было невыносимо.

– Гарри! Выслушайте меня! Я вас умоляю! – прокричала она, и король остановился.

Если он посмотрит на нее сейчас, то простит ее, прижмет к своей груди, и весь этот ужас закончится. Но злость, печаль и ощущение, что его предали, слишком глубоко проникли в душу Гарри. К тому же она, может быть, и не жена ему вовсе. А на самом деле принадлежит Дерему.

Испытывая тошноту, Гарри пошел прочь, не внимая крикам Кэтрин, которая взывала о помощи. Похоже, стражники схватили беглянку и потащили в ее покои. Она вырывалась, выла и рыдала, будто понимала, что все потеряно.

Кранмер допросил Кэтрин.

– Сир, она была в истерике, очень боялась за свою жизнь и часто отвечала невпопад. Она отрицает все, кроме интимных отношений с Деремом в то время, когда жила при дворе вдовствующей герцогини. Утверждает, что никогда не изменяла вам и не обручалась с ним. Кроме того, она твердо заявила, что он никогда не говорил, что женится на ней, если ваша милость умрет.

Гарри покачал головой. Кэтрин ничуть не облегчала свою участь. Ложь не подвигнет его к милосердию.

– Если бы она призналась в том, что заключила помолвку с Деремом, мы оба могли бы найти выход из этой ситуации, – уныло произнес король.

Однако Кранмер, похоже, не хотел гнуть эту линию в процессе допроса.

Гарри не мог больше находиться в одном доме с Кэтрин. Сам воздух Хэмптон-Корта был словно осквернен ее распутством. Король отправился в краткий охотничий тур, ища забвения в преследовании дичи и убийстве загнанных в угол жертв. Вернувшись, он набрался храбрости, пригласил на банкет дам, которые не служили королеве, и весело беседовал с ними.

Он вновь обретал равновесие. Пока еще, говорил себе Гарри, свидетельства указывали только на недостойное поведение Кэтрин до брака, что не считалось преступлением и, очевидно, происходило до того, как он начал ухаживать за ней. Помимо того, что эта женщина притворялась невинной, вовсе не будучи чистой и беспорочной, не имелось никаких оснований предполагать, что она не любила его. Вероятно, еще не все потеряно.

Но потом Дерем в Тауэре признался, что они с Кэтрин были обручены. Он поклялся, что не возобновил отношений с ней, поступив на службу при ее дворе, и не желал смерти своему государю. Именно это Гарри и надеялся услышать.

Помолвку аннулируют. Он попросит сделать это Гардинера, так как Кранмер, весьма вероятно, не проявит к этому охоты. Его аргументы легко представить себе. Но примет ли сам он Кэтрин назад, ведь она лгала ему и обманывала его? Следует ли королю жениться на распутной женщине?

Ответ Гарри дал себе сам: он хочет вернуть ее, какой бы она ни была. Одиночество и пустота постели угнетали его. Он не мог представить старость без Кэтрин. Она была для него живительным источником.

Однажды после обеда – дело было на второй неделе ноября – к Гарри пришел Кранмер:

– Ваша милость, мы вновь допросили Дерема и поднажали на него, имел ли он сексуальные отношения с королевой после ее замужества. Он отрицал это, как и прежде, но заявил, что господин Калпепер наследовал ему в ее привязанностях… – Кранмер замялся. – И появились новые свидетельства того, что Калпепер и королева были любовниками. – Голос Кранмера печально затих.