По милости короля. Роман о Генрихе VIII [litres]

Прочитанное потрясло Гарри до глубины души. Один придворный по имени Джон Ласселс попросил Кранмера о приватной беседе и сообщил: его сестра, прислуживавшая Кэтрин до свадьбы, рассказала ему, что, когда они жили с ней в одной комнате при дворе вдовствующей герцогини Норфолк, королева вела себя легкомысленно с неким Фрэнсисом Деремом, который теперь был ее секретарем. Гарри вспомнил, как Кэтрин взяла к себе этого Дерема, своего дальнего родственника, когда двор ехал на север.

Он читал письмо и все больше мрачнел. Невозможно было поверить в такое. Обвинения звучали как месть обиженной женщины, которой не нашлось места при дворе Кэтрин. Самого Ласселса Гарри знал как ярого реформиста; этот человек служил у Кромвеля и не мог испытывать любви к королеве, правоверной католичке. К тому же не было секретом желание Кромвеля лишить консерваторов власти. Нет, решил Гарри, он не станет верить этому и попросит Кранмера не беспокоить его ядовитыми сплетнями.

На следующее утро Гарри занял свое место в зале Совета, готовясь отчитать архиепископа и ясно выразить свое недовольство. Но когда он увидел Кранмера и других лордов, которые смотрели на него опасливо и почти с жалостью, его сердце дрогнуло. Гарри вспомнил, как сперва отмахнулся от обвинений Анны Болейн в неверности.

– Ваша милость, прочтите это, – тихо, едва ли не скорбно проговорил Кранмер и пододвинул к королю стопку бумаг.

Гарри неохотно взял их и прочел, у него перехватило горло. Это были показания придворных Кэтрин.

Похоже, она и Дерем хорошо знали друг друга, даже слишком хорошо. Судя по представленным свидетельствам, которые не противоречили словам сестры Ласселса, они прежде были любовниками. А он-то считал Кэтрин невинной!

Дерем, этот дерзкий ублюдок, похвалялся, что, если король умрет, Кэтрин наверняка выйдет за него замуж. Он открыто намекал на милости, которыми она его одаривала, и сбил с ног церемониймейстера, который сделал ему замечание, когда Дерем остался сидеть за столом, хотя все члены Совета королевы встали.

Как он не заметил ничего этого раньше? Предсказание смерти короля – это измена, а за драку в пределах двора полагалось суровое наказание. Дерему повезло, что никто не донес на него.

Но больше всего уязвила Гарри его небрежная похвальба, что он спал с Кэтрин.

– Есть какие-нибудь доказательства того, что они возобновили связь? – хриплым голосом спросил король; голова у него шла кругом.

– Никак нет, – ответил Хартфорд с еще более чопорным, чем обычно, видом. – Но он ясно дал понять, что намерен это сделать, а по закону такие слова – измена. Есть также предположения, что во время поездки по стране королева с помощью леди Рочфорд организовывала тайные свидания.

– Узнайте об этом больше! – рявкнул Гарри, вспомнив, что леди Рочфорд получила хорошее вознаграждение за дачу показаний против своего мужа Джорджа Болейна и его сестры.

Так-то она отплатила ему?!

Глаза короля остановились на Норфолке, тот явно готов был провалиться на месте, лишь бы не быть здесь.

– Вы сказали мне, что она целомудренна!

– Я так считал, сир, клянусь вам! – стал защищаться Норфолк.

– Значит, ваша мачеха не проявляла особой бдительности! – отрезал Гарри. – А что это за история с Мэноксом?

– Он был ее учителем музыки. – Норфолк сглотнул.

Гарри, читая свидетельство о том, что Мэнокс знал о существовании родинки на теле королевы в потайном месте, едва слышал ответ Норфолка. Об этой родинке Гарри тоже знал: она находилась в складке между бедром и лоном, ее мог увидеть либо муж, либо повитуха. Он благоговейно целовал эту родинку в одну из ночей любви. А Кэтрин – ему невыносимо было думать об этом – показывала ее проходимцу Мэноксу и Дерему тоже, если верить другому свидетельству. Она вовсе не была чистой юной девушкой, какой притворялась. Его жестоко обманули!

Гнев охватил короля.

– Клянусь Богом, она за это ответит! – взревел он. – Принесите мне меч, я сам убью ее!

Советники уставились на него, выпучив глаза и явно не зная, как им унять эту вспышку ярости, но Гарри было все равно – так сильно он расстроился. Печаль нахлынула на него; он понимал, что теряет женщину, которую ценил больше всех остальных, отраду его старости. Она завлекла его, как завлекала других, и обманула, а он, старый дурак, попался на крючок, будто рыба. Невероятно! Только не Кэтрин, милая Кэтрин, его дорогая… Горючие слезы полились по его щекам, когда на смену гневу пришло отчаяние.

– И за что мне выпало такое проклятье – иметь негодных жен?! – воскликнул Гарри. – И вы все замешаны в этом – вы, Норфолк, и вы, Гардинер, и вы, Ризли. Вы все советовали мне жениться на ней. Уверяли, что она чиста и непорочна! Вам следовало лучше думать! А теперь что мне с ней делать? – Голос его дрожал.