По милости короля. Роман о Генрихе VIII [litres]

Затем победу англичан увенчало известие о кончине короля Якова. Гарри оно не опечалило, племянник долгие годы не давал ему покоя, постоянно угрожая границам королевства. Вместо этого он радовался вместе со своими людьми: Шотландия оказалась в руках единственной наследницы Якова, королевы Марии Шотландской, которой была всего неделя от роду. Северное королевство ждало очередное регентство, а значит, оно больше не доставит Англии проблем.

Гарри созвал Совет.

– Мой предок, Эдуард Первый, тщетно пытался завоевать Шотландию и подчинить ее Англии. Я же задумал сделать то же самое мирными средствами. Брак принца Эдуарда и принцессы Марии объединит оба королевства под моей властью.

За столом поднялся одобрительный гул голосов. Лорды, воодушевленные этой идеей, не могли сдержать радости. Однако шотландцы, когда им сделали такое предложение, яростно воспротивились. Гарри понимал, что его ждут очень сложные переговоры, но маленькую королеву нужно выдать замуж, она не могла править Шотландией одна. Кто подходит на роль жениха лучше юного Эдуарда? Этот союз положил бы конец распрям и войнам, тянувшимся не одно столетие.

1543 год

В феврале Суррей вернулся на юг и снова опозорился: празднуя недавнюю победу, он, пьяный в стельку, вместе со своими дружками буянил на улицах Лондона. Они вызвали возмущение горожан тем, что разбивали окна в церквах и в домах олдерменов, швыряли камни в прохожих. Следующим вечером шалопаи взяли лодку на Темзе и устроили охоту из арбалетов на шлюх в Бэнксайде.

Гарри узнал об этом после того, как лорд-мэр пожаловался в Совет, и Суррея опять отправили во Флит, чтобы он научился контролировать свой неуправляемый нрав. Короля все это вывело из себя.

– Суррей – самый глупый и заносчивый юнец в Англии! – кричал он на смущенного Норфолка.

Однако любовь к Суррею одолела гнев, и вскоре молодой граф снова был свободен и старался как мог вернуть себе расположение государя.

Той зимой Гарри приметил леди Латимер. Он видел ее при дворе – она приезжала навестить своего брата Уильяма Парра, одного из его джентльменов, всякий раз, как ей удавалось оставить на кого-нибудь мужа, лежавшего при смерти в их лондонском доме. Она была не головокружительной юной красоткой, а взрослой, хорошо образованной женщиной лет тридцати. Гарри привлекали ее ум и миловидность: миниатюрная, полная достоинства, изящная, она всегда ходила с легкой улыбкой на лице. Многие придворные хвалили ее за добродетель.

Гарри помнил рождение леди Латимер, поскольку ее отец, сэр Томас Парр, служил ему, а ее мать, чрезвычайно эрудированная женщина, была одной из придворных дам Кейт, которая стала крестной матерью Екатерины Парр, получившей имя в честь королевы. Брат Екатерины Уильям был одним из любимых придворных Гарри, а ее сестра Анна имела должность при дворе Кэтрин Говард. Парры давно и верно служили короне.

Однако у Гарри имелись веские основания не доверять второму мужу Екатерины, лорду Латимеру, который присоединился к мятежникам во время Благодатного паломничества, хотя впоследствии утверждал, что его принудили к этому. Кромвель держал Латимера под наблюдением. После подавления восстания Латимер долгие годы усердно трудился, чтобы вернуть себе милость короля. Но теперь он был тяжело болен, и Екатерина скоро станет вдовой – бездетной вдовой, что неудивительно, ведь в первый раз ее выдали замуж за не отличавшегося крепким здоровьем юношу, а во второй – за старика.

Гарри издали наблюдал за леди Латимер и восхищался, рассуждая про себя: стоит ли ему начать ухаживать за ней, пока ее супруг еще жив? Вопрос решился сам собой. Однажды в феврале, когда в воздухе повеяло весной, Екатерина внезапно появилась в его личном саду.

Худшего момента она выбрать не могла.

У Гарри был трудный день – первая годовщина смерти Кэтрин. Не в силах выдержать оживленную компанию, собравшуюся в его личных покоях, король удалился в маленький банкетный дом, где наконец дал волю слезам, которые подавлял с раннего утра. Плакал он не только о глупой Кэтрин, жизнь которой оборвалась из-за ее легкомыслия и распущенности, но и о себе, о тяготах неумолимо подступающей старости. Вдруг Гарри услышал, как хрустнула ветка под чьей-то ногой.

Всегда державшийся настороже, король поднялся на ноги и, обхватив рукоять кинжала, вышел наружу. В саду стояла женщина, такая же напуганная, как и он.

– Миледи Латимер? – запинаясь, произнес Гарри.

– Ваша милость, простите меня! Я заблудилась, а тут просвет в живой изгороди… – Она присела в реверансе, заметно дрожа. – Прошу извинить меня за вторжение.

– Ничего, – сказал Гарри. – Я молился, пусть что-нибудь поднимет мне настроение, и появились вы. Счастливое совпадение. Встаньте, прошу вас.

Екатерина неуверенно поднялась:

– Рада, что случайно оказалась полезной вам. А теперь я оставлю вашу милость в покое.

– Нет, не уходите, – задержал ее Гарри. – Побудьте со мной немного, утешьте одинокого старого человека.

На лице Екатерины отразилось удивление.

– Чем я могу вам помочь, сир?