По серебряному следу. Дворец из стекла

– У них глаза из золота, – заплетающимся языком прошептал он на ухо Родену. И втянул голову в плечи, когда другой пихнул его локтем в бок.

Критики любили писать, что вдыхать жизнь в каменные тела Роден научился у Микеланджело.

Зачем ему было это оспаривать?

Рождественское волшебство в Хаммабурге

Корабельный плотник из Хаммабурга

Париж – Лютеция, Лондон – Лондра, Виенна – Вена… По обе стороны зеркала бесчисленное множество городов похожи друг на друга, как братья и сестры.

Но вряд ли какой из них походит на своего близнеца по ту сторону больше, чем Гамбург. Очертания зазеркального города почти те же самые, географическое положение – то же. Река, благодаря которой оба города портовые, называется тем же именем (правда, пока она еще несколько чище), однако улицы еще не видели просек, проложенных огнем от бомбардировок, и Большого наводнения…

Хаммабург, как многие места по ту сторону зеркала, – это путешествие в прошлое, поблекшая фотография, что пробудилась к новой жизни и вернула все утраченное. Это и еще чуточку больше…

Среди старых купеческих домов по-прежнему пролегали судоходные каналы, давно засыпанные в мире Джекоба. И не только. В окружающих улочках с жителями-людьми соседствовали обычные домовые и домовые корабельные, макрельные гномы и гномы перечные, мускатные кобольды, завезенные сюда на каком-нибудь судне, северные тролли, вырезающие подвижные носовые фигуры для украшения кораблей, и торговцы-карлики, успешно составляющие конкуренцию купцам-людям.

Когда Джекоб с Лисой впервые приехали в этот старинный портовый город, стоял декабрь. Лису Джекоб уверил в том, что короткую вылазку на север они совершают из-за живущей в одном из городских каналов рыбы, исполняющей желания. Может, такая рыба и правда была. Но на самом деле Джекоб затеял это путешествие ради корабельного плотника по имени Юлиус Брамс и корабликов, которые тот встраивал в бутылки.

Джекоб зарабатывал на жизнь поиском магических вещей, а магией, как правило, они были наделены потому, что создавались не руками людей. Однако Роберт Данбар, один из самых уважаемых историков зазеркального мира, отстаивал теорию, что обычные люди тоже могут создавать волшебные вещи, если они настоящие мастера своего дела. Если верить тому, что рассказывали о Юлиусе Брамсе и его корабликах в бутылках, он и был таким человеком.

Двадцать первого декабря над башнями многочисленных городских церквей грязной ватой висели облака, и снег из них падал такой густой, что снежинки покрывали мех Лиски как сахарная пудра. За городскими воротами царила невообразимая толчея, и конь Джекоба выискивал дорогу в толпе, а сам он то и дело беспокойно оглядывался проверить, все ли с Лиской хорошо. Она, как это часто бывало, отказалась принять свой человеческий облик, и Джекобу пришлось признать, что каретные колеса, копыта и сапоги угрожали лисице не больше, чем всем домовым и макрельным гномам, кишмя кишевшим на булыжной мостовой.

Город не делал тайны из того, что приближалось Рождество. Двери домов были украшены еловыми ветками и ягодами фей, а в узкие улочки, которые прогресс не озарил пока светом газовых фонарей, управляющие городом богатые торговцы запустили стайки блуждающих огоньков. Холодный воздух благоухал пряным вином, жаренным в сахаре миндалем и марципаном, но ветер со стороны порта сдабривал эту смесь запахом смолы, пивных дрожжей и моря.

На Русалочьем рынке (по другую сторону зеркала, где нет русалок, он называется Шаармаркт) стояла ель повыше, чем у королевского дворца во Фрайзинге. Дерево украсили всем, что только приносят в город ценного воды Эльбы: матово-золотыми волосами ундин, русалкиными слезками, серебряными устрицами. Между ними на вечнозеленых ветвях разместились кораблики – и монеты со всего света. Хаммабург был портовым городом и гордился этим. Даже если здешние люди искусства язвительно называли считающих талеры купцов перечными мешками[23].

На деньги, что за аренду места запросили в конюшне позади главной церкви, Джекоб мог бы в Шванштайне купить нового коня, но он безропотно заплатил. Всего несколько дней назад он очень хорошо заработал на паре волшебных сапог – своего обладателя они делали на голову выше. На Джекоба это волшебство сильного впечатления не производило, но купивший их ломбардский правитель не поскупился выложить за них шесть золотых талеров.

С тех пор как Джекоб отправлялся на охоту без своего старого учителя Альберта Хануты, он нашел уже уйму волшебных ценностей и охотно признавал, что таким успехом во многом обязан лисице. Джекоб нелегко заводил дружбу. И по ту сторону зеркала тоже. Но с Лиской было так просто, будто она сопровождала его еще в детских снах. Он освободил ее из капкана почти полтора года назад, но лишь недавно узнал, что она не родилась с лисьим мехом. Оба они не особо любили раскрывать свои секреты.