По следам большевиков: 12 000 миль с союзниками по Сибири

В условиях, когда Сибирь была отрезана от европейской России "боевой линией", проходящей от Перми на юг вдоль Уральских гор до окрестностей Оренбурга, Омск стал центром сбора беженцев на всей территории, обороняемой чехо-словацкими эшелонами. В этот город приехали люди из США и Европы, из Польши и Петрограда в поисках своих семей, которые они оставили до контрреволюции. В Омск приезжают мужчины, женщины и дети, которым посчастливилось бежать из Европейской России. Через этот город прошло от 7 000 000 до 8 000 000 беженцев, для которых Сибирь уже не место ссылки, а земля временной безопасности и свободы от преследований, несмотря на перенаселенность, физические страдания и душевные муки.

Проведя несколько недель во внутренних районах России и проехав 5 000 миль обратно во Владивосток, я почувствовал себя так, как будто поднялся на вершины, в кратеры и обратно к основаниям человеческих вулканов, городов безграничного бедствия; как будто я увидел огненно-красный цвет страха, черную массу человечества и белую землю. Повсюду была видна ужасная безжалостность большевистской революции, которая за короткий период разрушения Сибири сделала невозможным для любого из организованных до сих пор правительств реконструкцию, восстановление, обновление или возрождение.

В Сибири казалось, что мир стоит на месте и каждый делает все возможное, чтобы дожить до того момента, когда он снова начнет двигаться.

Глава IV. В водовороте Севера

 

До революции существовало четыре способа пересечь Сибирь: вагоны первого, второго, третьего классов и купейные вагоны четвертого класса. Сегодня их всего два: плацкартные вагоны и специальные поезда. Почти каждый день оба типа поездов отправляются из Владивостока "куда-то в Россию", и после их отправления никто не может сказать, куда и когда они в итоге прибудут, несмотря на расписания. Железнодорожный транспорт, как и все остальное в России, был революционизирован - то есть, революционизирован не в ту сторону. Путешествуя в крытом вагоне, вы боретесь за место в четырехколесном устаревшем деревянном вагоне, выкрашенном в железнодорожный красный цвет и размером примерно в треть американского товарного вагона. Если зимой повезет, то можно получить место у печки в центре, если не повезет, то можно оказаться зажатым в углу без тепла и света. В плацкартном вагоне можно ехать до тех пор, пока можно выдержать непроветриваемый салон и компанию российских несчастных.

Со специальным поездом все обстоит несколько иначе. Вместо того чтобы стоять или спать в очереди за билетами восемнадцать или двадцать часов, чтобы купить билет четвертого класса, и вместо того чтобы рисковать с русским железнодорожником и его кнутом (а кнут - это не только эмблема власти!), можно обратиться в Межсоюзническую железнодорожную комиссию во Владивостоке, и эта комиссия, если она благосклонно отнесется к "миссии", предоставит вагон или специальный поезд, в зависимости от необходимости.

Разрешение" - это только приглашение к поездке, потому что каждый генерал, комиссия, полковник, миссия, общество и армия уже конфисковали лучшие автомобили, и то, что получает новая "миссия" - это то, что оставили другие. Машина, которую Американский Красный Крест получил для некоторых врачей, медсестер и корреспондентов, была "в употреблении" уже несколько лет. Проводник утверждал, что жил в нем несколько месяцев во владивостокских дворах. Прошлой весной, по его словам, его вагон был заказан в Москву, но большевики прибыли первыми, и он со своими "вагон-литами" оказался в стороне.

 

Не имеет значения, на каком поезде уезжать из города, потому что все поезда идут с одинаково хорошим временем. Здесь нет расписаний, а импровизированные графики позволяют поездам ходить, когда пути свободны, и это счастье, что российские железнодорожники все еще достаточно заинтересованы в своей работе, чтобы быть внимательными при отправлении поездов. Это, похоже, единственная часть железнодорожного бизнеса, в которой нет перевернутого положения.

Удача, однако, играет удивительную роль. Если повезет на "специальном", то можно прибыть в Харбин, Маньчжурия, первую крупную станцию Китайско-Восточной железной дороги, через двадцать часов. Если нет, то может потребоваться тридцать восемь или сорок часов. Путешествие - это азартная игра. Я совершил одно путешествие между Владивостоком и Харбином за двадцать часов вместе с Джоном Ф. Стивенсом и полковником Джорджем Эмерсоном из Корпуса железнодорожной службы США. Второе путешествие заняло тридцать шесть часов! Человек играет со временем, деньгами и терпением, а если он может свободно говорить по-русски, то и с языком. Было время, когда от Владивостока до Москвы можно было доехать за девять дней. Сейчас на дорогу до Иркутска уходит десять дней, что составляет примерно треть пути.

Привыкание к железнодорожному транспорту в Сибири не занимает много времени. Это плохой бизнес, и его принимают как таковой.