По следам большевиков: 12 000 миль с союзниками по Сибири

"Гром, молния и дикий дождь прервали, таким образом, заседание. Кураев выбыл, и я имел случай спросить, насколько это было для него приятно, но он пошел на телеграф и попросил помощи у Москвы.

"Наше положение было критическим. Находясь в окружении влияния враждебного СССР, капля в море огромного русского народа, мы не знали, что делать, в каком направлении ожидать вражеского нападения.

"Мы решились довести дело до конца, взять Пензу, но не сразу выполнили этот план. Может быть, за нас действовал добрый дух нашего народа, который не позволил нам начать борьбу с разочарованным русским народом, с нашими братьями, хотя занятие Пензы в это время не стоило бы нам таких жертв, как впоследствии. Но мы можем быть довольны. Мы остались верны традициям нашего народа, который поднимает меч только против нападения.

"Но уехать из Пензы против воли Совета было невозможно. Везде было его влияние. Уйти из города было необходимо, чтобы уничтожить это влияние в городе и окрестностях, взять власть в свои руки. От агрессии нас охраняли, высылая ночные патрули, без винтовок, имея в кармане только ручную гранату, и наблюдая за врагом на всем пути от города до станции. Советские стремились укрепить свою власть в городе и вокруг нас. В казармах у станции формировались новые роты интернационалистов, из мадьяр и немцев. Это казалось безумием, несколько человек воевать против великого русского государства. Возможно, нам следует отказаться от боеприпасов и советских войск, хотя "мы заставим их сдаться". О том, что у нас будет хоть какой-то прогресс, что мы сможем занять город и заставить Совет выполнить нашу волю, уйти на Восток, они не думали, но конфликт приближался с каждым мгновением.

"28 мая, около девяти часов утра, на станцию прибыл новый поезд, на котором также находились три бронеавтомобиля. Один из них был большой, вооруженный 8-см. пушкой и несколькими пулеметами; два других поменьше, с двумя или тремя пулеметами. Поезд остановился непосредственно рядом с нашим составом, и пулеметы, время от времени, направлялись на наш поезд.

"Эти бронепоезда для нас. Мы должны взять их". Это было предчувствие, ощущение наших людей, которые находились в опасном положении. Приказ был отдан лейтенанту Швецу, который выделил для этой работы пятую роту первого полка. Как тени шли наши ребята между эшелонами, затем под враждебным поезд, некоторые спрыгивают на платформу, и машины наши без выстрела". Другая часть роты дезертировала от противника, который находился в вагонах. Сопротивления не было. Приказа "Руки вверх" было достаточно. Там же были и наши первые пленные, пятьдесят человек, один из них ранен. Автоматчики оказались в наших руках. Мы сами начали боевые действия, но были вынуждены это сделать, чтобы предотвратить нападение. Мы пытались продолжить конференцию. Автомобили будут нашими до тех пор, пока ситуация не прояснится. И, чтобы не ухудшить ситуацию, мы отдали первого раненого врагу, хотя его рана была тяжелой. Он умер в ту же ночь. К автомобилям мы приставили охрану и надеялись, что советские нас отпустят добровольно.

"Вокзал был заполнен крестьянами с багажом, которые уже два дня ждали поезда. Они выказывали свою злобу против Красной армии громкими оскорблениями, и мы были вынуждены защищать наших пленных от толпы. Небольшими группами стояли наши братья и говорили крестьянам, кто мы такие, чего мы хотим и почему Совет нас задерживает.

"В городе, когда в Советский Союз сообщили о происшествии, началась тревога. Мы ее услышали. Начинает звучать сирена на заводе, без конца. Потом вторая, третья и т.д. На всех заводах тревога. Кажется, что город взывает о помощи. Этот ужасный звук мобилизует рабочих-большевиков. Такое положение продолжается все утро. Совет концентрирует свои силы.

"Во второй половине дня начались перемены. С правой стороны, около железнодорожного моста, мы услышали несколько выстрелов. Большевики напали на безоружных братьев, и это были наши первые раненые. Мы мгновенно занимаем свои позиции. Второй батальон захватывает дома у вокзала. Рота нашего батальона занимает казарму на другой стороне. Это не коммунисты, а пленные, немцы и мадьяры, которые предали Соцреспублику, забрали свою старую форму и убежали в леса.

"Снова тишина. Мы получаем приказ оставаться на хороших позициях. Только на правом фланге, в направлении Пенза I. (в русских городах обычно два депо, называются Пенза I. и Пенза II.) слышны выстрелы. Часть батальона первого запасного полка (те из них, у кого были винтовки) получила приказ занять станцию Пенза I. и занять паровозное депо. Они успели. И все паровозы вышли на станцию Рязанско-Уральск.

"Мы не стреляем, потому что нет никого, в кого мы могли бы стрелять. Но в городе стрельба становится все сильнее и сильнее, каждый миг появляется новый пулемет и показывает свое присутствие стрельбой. Но стреляют они в воздух. Кажется, что в самом городе идет бой, вследствие дикой стрельбы в нем".