Читаем По следам слов полностью

Я боюсь одиночества. Юность уходит.Утекают сквозь пальцы холодные дни.Говорят, впереди еще долгие годы,только хватит ли силы добраться до них?Я лежу в темноте. Эти черные окна,как зрачки вертикальные, смотрят, смеясь!Лишь рассвет, приходя, как заботливый доктор,алым пламенем в кровь усыпляет меня.Не вернуть уходящего. В том, что осталось,я не вижу конца этой дикой тоске,только чувствую, как расцветает усталостькрасной родинкой на потемневшем виске.<p>17</p>Попробуй что-нибудь понятьпод стук взорвавшихся колес.Увяз по пояс, не донес,растратил все по серым дням.Накапай мне под шорох звездсемнадцать капелек зари,семнадцать лет за ним одним —за счастьем – голосящий дрозд.И мне не впрок ни пальцев лоск,ни сытый и спокойный быт —семнадцать капелек судьбынакапай мне под стук колес!<p>Стихи о море</p>Если небо смешать с землейполучишь, конечно, море.Назови: «ничто»,и никто не возьмется спорить.Все, что будет послеи было – до.Дух бесплотный надголубой водой.Уходящие тварипопарно, в ряд,дважды два и еще разстократ подряд.Разноцветные камнив твоей горсти.Плеск в ладонях,и взмах – лети!И тогда я понял:мне не уйти,ибо все, что могло,то уже в пути.Я остался лежатьнаравне с тобой —в опустевшей раковинеприбой.<p>Ольга Авербах</p><p>Израиль, г. Хайфа</p>

Родилась в Харькове. Окончила Хайфский университет, специальность английский язык и литература.

Из интервью с автором:

Пишу, сколько я себя помню. Мама перестала смеяться, прочитав, в мои 13 лет. Через год отнесла мои стихи в израильский журнал, их напечатали. Я на маму очень сердилась. Я считала, пусть взрослые думают, что хотят – я пока не знаю, что пишу. Что ж, теперь знаю.)

<p>АСП</p>Что бы бунтовщики ни сказали,Как бы ни пели флейты с валторнами,Кинувшись под ноги, рявкнет заяц:«Черная речка в другую сторону!»Шахматы памятников на площади,В бронзе и мраморе слепки посмертные.Мчится покуда взбесившейся лошадьюПод каблуком одичавшего ВертераБоль одиночества в пропасть истории.Солнце ль сожжет, или ветер поднимется,Лишь бы в привязанной к луке торбеБыли бумага, перо и чернильница.<p>Рыба</p>Как хочется рыдать в голос,Но в горле —Будто застрял волос,Как у пойманной рыбы —В пескеГортань,И глушит прибойМойШепот,И на душе,Вызывая похоть —Тело —СплошнаяРвань.Под небомСинимНепереносимоТам, на песке,Умирает рыба —Я,А быть может,Ты…Уже рыбакиСобралисьНа отдых,А где-то, где-то,В нейтральных водахПлещется рыбаМоей Мечты.<p>Ожидание</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Поэты 1840–1850-х годов
Поэты 1840–1850-х годов

В сборник включены лучшие стихотворения ряда талантливых поэтов 1840–1850-х годов, творчество которых не представлено в других выпусках второго издания Большой серии «Библиотеки поэта»: Е. П. Ростопчиной, Э. И. Губера, Е. П. Гребенки, Е. Л. Милькеева, Ю. В. Жадовской, Ф. А. Кони, П. А. Федотова, М. А. Стаховича и др. Некоторые произведения этих поэтов публикуются впервые.В сборник включена остросатирическая поэма П. А. Федотова «Поправка обстоятельств, или Женитьба майора» — своеобразный комментарий к его знаменитой картине «Сватовство майора». Вошли в сборник стихи популярной в свое время поэтессы Е. П. Ростопчиной, посвященные Пушкину, Лермонтову, с которыми она была хорошо знакома. Интересны легко написанные, живые, остроумные куплеты из водевилей Ф. А. Кони, пародии «Нового поэта» (И. И. Панаева).Многие из стихотворений, включенных в настоящий сборник, были положены на музыку русскими композиторами.

Антология , Евдокия Петровна Ростопчина , Михаил Александрович Стахович , Фёдор Алексеевич Кони , Юлия Валериановна Жадовская

Поэзия