По следу зверя

Доложив ранее в Москву о переходе Лесоруба-Краузе в «бригаду» Урбонаса, Федор Иванович, он же Заготовитель, сейчас сообщал Федулову, что литовцы готовят его отряду проверку, время и место проведения которой неизвестно.

15

Было раннее утро, когда трое молодых людей, одетых в гражданскую одежду, спрыгнули с попутки на пустынную улицу уставшего от войны небольшого городка и прямиком направились к центру. Остановив первый же встреченный ими патруль, высокий крепкий мужчина протянул молоденькому лейтенанту небольшой лист бумаги, заверенный печатью. Приблизив его к глазам, офицер прочитал: НКО Главное управление контрразведки «СМЕРШ»…

Документ за подписью майора Чепракова содержал указание безукоснительно выполнять все требования подателя этого временного удостоверения. Представившись старшим сержантом Грушиным, молодой человек попросил срочно сопроводить их в комендатуру или к главе местной администрации, если таковая имеется.

Четверть часа спустя всех троих ввели в кабинет подполковника Нечитайло — полного, добродушного на вид человека, с большими, как у Буденного, усами, только недавно назначенного военным комендантом города. Внимательно изучив документ, офицер выразил удивление, что ни у одного из доставленных не оказалось настоящей «корочки». Все же он решил их выслушать.

Появление представителей Управления НКГБ «СМЕРШ» в прифронтовой полосе насторожило подполковника. Олег Грушин это понял по тому, как тот внезапно вспотел. И это несмотря на холод, вызванный первыми заморозками, и неотапливаемое помещение. Вызвав из соседней комнаты пожилого ефрейтора-ординарца, комендант приказал напоить гостей чаем, а сам ненадолго отлучился.

Оставшись наедине с товарищами, Грушин прошептал:

— Сейчас будет устанавливать наши личности!

К этому все были готовы, оставалось лишь ожидать. Опасались только, чтобы проверка не затянулась надолго. Времени майор Чепраков им выделил немного.

— Не поверите, за всем приходится самому следить, всех контролировать! — вернувшись спустя полчаса, начал с порога возмущаться Нечитайло, большим носовым платком протирая лицо и взъерошенный загривок. Шеи у подполковника практически не было, отчего казалось, что большая круглая голова сидит прямо на плечах. Увидев в раскрытую створку одного из своих подчиненных, офицер тут же высунулся в окно и начал кричать, едва сдерживая ругательства: — Мохначенко, ты куда дрова скинул, исчадье ада? Вертай все обратно на бричку и вези в детдом! Там детки мерзнут, а он клячу старую мучает, гоняет туда-сюда. — И тут же, повернувшись к представителям контрразведки, продолжил жаловаться: — Всё самому, всё самому! На днях одного местного кадра тут назначили временно исполнять обязанности главы города. Думал, скину на него часть своих обязанностей, разгружусь немного, так он, боров очкастый, прошлой ночью сбежал во время налета.

— Бандиты? — поднял бровь Грушин.

— Ну а кто?! Тут такое творится, сам черт не поймет. То «лесные братья» набегут, будь они неладны, то заезжие грабители. Этим вообще будто медом тут намазано. Мы уже две банды постреляли, а они все лезут и лезут.

— Может, главу администрации в плен захватили или убили? — осторожно предположил Сверчок.

— Может, — тут же согласился с ним Нечитайло, высматривая в окно очередную жертву своего накопившегося гнева. — Хотя нет, сбежал. Трусоват был!

— Вижу, товарищ подполковник, забот у вас и без нас хватает, и всё же прошу максимально быстро решить наш вопрос, — напомнил старший тройки, Олег Грушин. — Дело безотлагательное и весьма важное. Весьма. Речь идет о предательстве.

— Да вы что? — Нечитайло озабоченно покачал головой. — Что творится, что творится…

В этот момент в коридоре раздались чьи-то тяжелые шаги, и в кабинет, без стука, в распахнутом драповом пальто поверх старого твидового костюма, ураганом ворвался огромного роста мужчина лет шестидесяти. Эспаньолкой и круглыми очками он напомнил Сверчку дореволюционного школьного учителя, снимок которого однажды видел в каком-то журнале.

Словно не замечая присутствующих, мужчина с ходу рухнул на свободный стул, едва не свалившись вместе с ним на пол, и сорвал с головы фетровую шляпу.

— Ты чего это, Иван Михайлович, обо мне по всему городу грязные слухи распускаешь, а? — на удивление спокойным, поставленным, как у оперного певца, голосом пробасил он, заглядывая в глаза начальнику комендатуры. — Дескать, я… — тут он наконец заметил сквозь толстые линзы сидевших за столом людей, одарил каждого в отдельности выразительным взглядом и снова переключился на подполковника, — дескать, я сбежал, оставив горожан на растерзание бандитам! Как это подло, как низко с твоей стороны, Иван Михайлович! По какому-такому праву, позволь спросить, ты… — Он снова перевел взгляд своих бесцветных глаз на присутствующих, в этот раз не забыв кинуть, точно кость собачке: «Здравствуйте, товарищи!» — Я спрашиваю, по какому праву ты смеешь возводить на меня напраслину? Если хочешь знать, я всю прошлую ночь гонялся вместе с милиционэрами за этими мерзавцами. За этими, смею сказать, подонками! А ты… а ты…