По ту сторону грусти (СИ)

А что о ней, Алесе, говорить? Без комментариев.

Влада устала говорить. Язык у неё начал заплетаться, а во рту пересохло, и она сделала большой глоток из бокала. Во всей позе появилась утомлённая сутулость, а взгляд блуждал, как после бега на длинную дистанцию. Она слабо улыбнулась и сказала:

- Знаешь, давно рвалось, так хотелось поделиться. Но я боялась. А теперь - вот... Надеюсь, ты воспримешь это... - Она призадумалась. - Так, как нужно. Тебе, в данный момент, в твоём положении. Просто - вот оно. Спасибо большое, что выслушала.

- Это тебе спасибо, друг, - тихо отозвалась Алеся. - А кстати, - прибавила она, - я помню твою шутку насчёт "познакомить". Честно, не уверена, что я к этому готова, сейчас, да и вообще. Но... как насчёт того, чтоб разделить со мной сон? Там, где будем мы с Юрием Владимировичем.

Влада просияла.

- Это честь для меня, - произнесла она. - Ещё бы. Сегодня?

- Да. Помнишь джазовые концерты у ратуши, ещё из прошлой жизни?

- А как же!

Владе тоже нравились эти ежегодные июньские концерты. И кто бы сомневался, что Алеся попытается нарисовать картину счастья двумя своими любимыми красками: с помощью джазовой мелодии и летнего вечера.

- Ну вот. Знаешь, у него немного радостей осталось... - Алеся запнулась. - Я и решила сводить его на концерт.

- Это ты молодец. - В глазах у Влады промелькнули азартные огоньки: солидарность.

- Приходи, короче.

Казалось, прошлый такой вечер был неделю назад, всё было неизменно: сцена с эмблемой банка-спонсора и разноцветными огнями, за ней узнаваемое барочное здание концертного зала, повсюду пряничные домики в закатных лучах. А между ними - толпа, медленно струящаяся между разбросанных там и сям стендов ремесленников.

Влада проходила мимо них, бездумно заглядываясь на яркие цветочные венки и обручи, и слегка волновалась, вспоминая о том, что увидит сегодня Алесю с её необычным возлюбленным. И тут же поймала себя на простой и удивительной мысли: тогда почему ей Алесины отношения с доном Аугусто не казались дикими? Чудно, ей-богу. В этом была тень ещё какого-то неразгаданного противоречия, и это отзывалось необъяснимой тревогой. Чтобы как-то её утишить, Влада оглядывалась, ища глазами подругу и человека, до сих пор виденного только на фото.

А Алеся, как всегда, волновалась - понравится ли ему. Пока что они, как могли, пробирались среди собравшейся публики, при этом Алеся поддерживала Юрия Владимировича под руку.

- Кажется, мы тут бывали, - рассеянно заметил Андропов.

- Не совсем, мы просто проходили мимо, - поправила Алеся.

- Здесь мило, - коротко сказал он.

Последнее время он редко бывал в откровенно хорошем расположении духа. И потому первое замечание Алеся восприняла почти с суеверным восторгом: вот, чудное начало - Господи, хоть бы и дальше так!

Она старательно и со всей любовью воскресила в памяти один особенно яркий концерт: оркестр американских ВВС The Ambassadors исполнял композиции Гленна Миллера. Она умилилась их трогательному приветствию на белорусском и ещё тогда подумала, что эта программа могла бы понравиться Андропову - тогда, когда он был для неё всего лишь занятным советским персонажем, не более. Впрочем, у Влады с министром всё начиналось с того же...

И концерт начинался так же, как когда-то, и теми же репликами, и - оркестр заиграл "Лунную серенаду". И с первых же нот лицо Андропова осветилось улыбкой.

- Ты знала! - воскликнул он восхищённо.

- Ну, не первый же день с тобой знакома, - жмурясь от удовольствия, промурлыкала Алеся. - Но Миллера я полюбила ещё до знакомства с тобой, если что!

Юрий Владимирович без слов обнял её за талию и нежно поцеловал в плечико. От неожиданности Алесю затопила волна жара и печальной сладости: она только сейчас поняла, как редко он стал её целовать - но не оттого, что разлюбил, а оттого, что стеснялся. Алеся не удержалась и прижалась губами к его щеке - и тут же смутилась своего порыва в гуще толпы и отпрянула, и горя от этой новой неловкости, что-то вспомнив, ласково пожала его руку и прошептала на ухо:

- Ладно, Юра... пойдём, есть место получше.

И правда, стоять было нельзя. Ни газоны, уже занятые развалившейся на пледах молодёжью, ни гранитный парапет у ратуши, ни ступени - ни за что, конечно. Но у неё было блестящее решение.

Алеся тщательно, как художник-реставратор, выписывала эту восстановленную реальность. Ей пару раз бросалось в глаза, что какие-то товарищи слушают концерты с балкона, опершись о старинного вида балюстраду. Она не знала, кто они таковы, что к чему, но у неё дух захватило от такого шика и романтики.