Пока они занимались техническими процедурами, Кира по-прежнему чувствовала связь с порослью в своей каюте – с черной броней, которой Кроткий Клинок покрыл ее стены. Она даже показала Фалькони, что они с чужью сотворили. Он не стал заходить в каюту, просто окинул ее взглядом, просунув голову в гермодверь.
– Нет, – отрезал он. – Не обижайся, Кира, но внутрь меня не заманишь.
– Я и не обижаюсь, – усмехнулась она.
Их поцелуй все еще не выветрился у нее из памяти, но она не видела причин заговаривать сейчас на эту тему. В любом случае Фалькони был не в форме для такого рода разговоров.
Вечер прошел спокойно, и на ночь они с Фалькони разошлись по своим каютам (а Итари отправилось в грузовой трюм). Черная «обивка» каюты выглядела зловеще и угнетала, но в то же время, как ни странно, внушала чувство безопасности, а лианы и цветы помогали смягчить гнет. Кира тревожилась, что вентиляционные отверстия теперь заблокированы, но вскоре осознала: Кроткий Клинок наверняка позаботится, чтобы она не задохнулась от недостатка кислорода.
– Вот я и вернулась, – прошептала она, проводя рукой по бугристой стене.
Поросль отозвалась легкой дрожью, словно по ней от холода пробежали мурашки. И Кира слегка улыбнулась, неожиданно ощутив гордость. Это пространство принадлежало ей и больше никому, и хотя по большей части над «обивкой» трудился Кроткий Клинок, поросль все же была частью Киры, порождением ее разума, а возможно, и плоти.
И она вспомнила сновидение, посетившее ее во время долгой дремоты.
– Ты пытался защитить меня, правда? – сказала она чуть громче.
Казалось, зеленоватый свет в каюте запульсировал в ответ, но так слабо, что это могло и примерещиться. Кира почувствовала себя уютнее, подошла к койке и стала готовиться ко сну.
4
На следующий день, поздним утром, спустя более чем сутки после того, как «Рогатка» вышла из сверхсветового пространства, Кира и Фалькони встретились на камбузе и стали дожидаться ответа от Узла Умов. Вскоре к ним присоединилось Итари, расположившись над одним из двух столов. Оно сохраняло равновесие, цепляясь за край столешницы маленькими клешнями, которые выпростало из-под панциря.
Фалькони с головой ушел в дополненную реальность, а Кира смотрела на голографическом дисплее, вмонтированном в стол, один из новостных роликов, которые удалось скачать перед вылетом из Солнечной системы. Ролик оказался не слишком интересным, поэтому через пару минут она выключила видео и стала наблюдать за медузой в другом конце камбуза.
Щупальца Итари были темные, цвета пожухлой листвы, без переливов. Окраска поменялась бы, будь оно встревожено. Вот ведь интересно, подумалось Кире, что эмоции медуз не кажутся ей абсолютно чуждыми. Возможно, ей было легче понять их, потому что Кроткий Клинок провел немало времени среди захватчиков.
Медуза непрерывно источала облако запахов. Сейчас они были приглушенными – просто общее напоминание «Я здесь», словно низкий гул на заднем плане, – хотя изредка в них вплетались всплески пряного и несколько неприятного аромата, означающего вспышку интереса.
Кира гадала, что творится в сознании медузы, погрузилась ли она в собственную дополненную реальность или просто размышляет и предается воспоминаниям.
Она не сразу ответила на вопрос медузы, потому что и сама мысленно перебирала те же варианты.
Медуза испустила близковоние недоумения.
Недоумение усилилось.